Почему произошел последний кризис на Кавказе? Почему две недели подряд казалось, что начнется новая война? Потому что изменился статус-кво в регионе. Потому, что статус-кво, который, по большому счету, был рожден результатами грузино-абхазской войны 1992-1993 годов, перестал существовать. О чем идет речь? В 1993 году, в результате изгнания грузинских войск из Абхазии возник на тот момент принципиально новый порядок и административно-территориального, и политико-экономического облика всего Южного Кавказа. Этот статус-кво не устраивал никого, но доказал свою способность обеспечить пусть зыбкую, но стабильность. Прежде всего, статус-кво замороженного конфликта не устраивал Грузию. Еще три месяца назад спикер грузинского парламента Нино Бурджанадзе заявляла о том, что данный статус-кво не должен быть вечным и его можно, и нужно менять. Но кто же мог подумать в Грузии о том, что он изменится таким образом?

Не устраивала эта шаткая позиция и Абхазию. Худой мир, конечно, лучше войны, однако все эти годы Сухуми не уставал предпринимать попытки для качественного изменения ситуации в свою пользу. Международное сообщество в конечном итоге отказалось от планов силового воздействия на Абхазию с тем, чтобы она прекратила государственное строительство. Но и отказало в праве на развитие вне контекста Грузии.

Качественным детонатором для изменения статус-кво следует понимать не увеличение российского миротворческого контингента в Абхазии, а решение о создании системы прямых связей с властями Абхазии и Южной Осетии. Теперь возникает если не косовский, то тайваньский прецедент, когда отношения России с Абхазией и Южной Осетией выстраиваются по той же стратегии, по которой они выстраиваются между США и Тайванем. А это уже новый статус-кво.

Вашингтон с самого начала нового процесса озвучил свое отрицательное отношение к нему. Но только в конце прошлой недели делегация, возглавляемая помощником шефа Госдепартамента США Мэтью Брайза, занялась челночной дипломатией, совершив визит сначала в Тбилиси, а потом в Сухуми. Брайза уже давно олицетворяет на Южном Кавказе официальную линию США, в значительно большей степени, чем американские послы в кавказских столицах. Он – активный участник грузино-абхазского и армяно-азербайджанского переговорного процессов. Это жизнерадостный и энергичный политик, запомнившийся своими взаимоисключающими заявлениями и аппеляциями к личной дружбе с наиболее высокопоставленными чиновниками любых кавказских стран, в которых он бы не находился. Поначалу он жестко отзывался как об абхазской позиции по конфликту с Грузией, так и армянской по конфликту с Азербайджаном. Но, позже пережив вал критики в лицо со стороны местных политиков, стал значительнее более сдержанным и даже постарался наладить с ними доверительные отношения.

Во время одной из первых своих поездок в абхазскую столицу ему в отсутствии политкорректного президента Багапша предстояли переговоры с куда менее терпимым секретарем Совета Безопасности Станиславом Лакоба. Последний начал встречу с зачитывания распечатки с Интернета заявлений Брайзы, сделанных накануне, в которых он говорил о необходимости жестких мер в борьбе с сепаратистами. Столь неприятное начало переговоров нисколько не смутило помощника Кондолизы Райс. Он сделал заявление, которое удивило не только абхазских чиновников, но и шокировало сидящего рядом с ним посла США в Грузии Джона Тефта. Он заявил: «Я не мог говорить этого по одной просто причине. Я родом из страны, которая добилась свободы так же, как и ваша. Мы американцы тоже все сепаратисты. Я не могу плохо отзываться о сепаратистах, потому что моя страна – результат сепаратизма».

В ходе последнего своего визита на Кавказ Мэтью Брайза был предельно сдержанным. Но он достаточно четко дал понять, что Соединенные Штаты используют свое влияние для того, чтобы повернуть развитие событий вспять. Вашингтон попросит нового президента России Дмитрия Медведева отменить все решения по Абхазии и Южной Осетии. Брайза еще раз заявил о том, что Соединенные Штаты будут приветствовать любые шаги, направленные на развитие региона, но только с согласия Грузии. А это значит, что Штаты приветствуют только блокаду непризнанных государств, так как не в новейшей истории не было еще ни одного решения Грузии, которое приветствовало бы развитие Абхазии. Тем не менее, Брайза настойчив в том, что новая ситуация создает угрозу «замороженности» конфликта. Он однозначно сформулировал предпочтения Вашингтона, которые заключаются в том, что менять статус-кво нельзя.

Между тем, Брайза лукавит. США, как показывают последние события в Косово, вполне способны предпринимать действия, которые в корне меняют текущий статус-кво. Разница в том, что в данном регионе инициатива была не просто не в их руках, а была в руках России, что не может устраивать Вашингтон.

Эксперты, в том числе и грузинские уже правильно спрогнозировали, что поездка Брайза в Грузию и Абхазию никак не поменяет нового расклада сил. Она скорее лишний раз продемонстрирует принципиальную, декларативную поддержку Грузии со стороны США.