Управление Следственного комитета при прокуратуре России по Чечне дало поручение МВД республики установить местонахождение Исы Ямадаева (брата убитого в Москве экс-депутата Госдумы Героя России Руслана Ямадаева и подвергшегося покушению в Дубае бывшего командира батальона “Восток” также Героя России Сулима Ямадаева) и обеспечить его явку для допроса. Обозреватель “Известий” Владимир Перекрест дозвонился до Исы Ямадаева раньше следователей и милиционеров.
Иса, вы в курсе, что вас разыскивает МВД Чечни?
Насколько я знаю, меня в розыск не объявляли. Меня хотят допросить по поводу моего разговора с Сулимом, когда он звонил мне из Дубая (речь идет о разговоре, в котором, по словам Исы, Сулим сообщил ему, что через муллу Нурид-хаджи Кимаева объявил кровную месть Рамзану Кадырову и Адаму Делимханову за убийство своего брата Руслана Ямадаева. – “Известия”). Кстати, этот мулла – дальний родственник тех Кимаевых, которых разыскивает полиция Дубая по обвинению в покушении на Сулима, но он давно с ними не поддерживает отношений и не одобряет их поведения. Никаких повесток я пока не получал.
Вы готовы к тому, что вас будут допрашивать в Чечне?
Нет, туда на допрос я не поеду. Я туда просто не доеду – потеряюсь по дороге, исчезну, еще что-то произойдет… Для меня это очевидно. Но я готов дать показания следователям в Москве.
Речь идет об очень серьезном преступлении – угрозе убийством высшим должностным лицам: президенту республики и депутату Госдумы.
Объявление кровной мести – это не угроза убийством. Те, кому объявили, могут поклясться на Коране, что они к этому не причастны, могут объяснить, как это все произошло, и попросить прощения. В 1995 году один из наших знакомых случайно убил молодого чеченца, его родственники объявили семье убившего кровную месть. Тот просил прощения, принимал участие в жизни этой семьи, видно было, что раскаивается, и через год они отменили кровную месть.
А вы готовы простить Кадырова и Делимханова?
Это вопрос к Сулиму – он же объявлял месть. А моя позиция такая: виновные в убийстве Руслана и в покушении на Сулима должны понести наказание в соответствии с законом, какие бы высокие должности они ни занимали.
Вы говорите: Сулим. Но по-прежнему существуют сомнения в том, жив ли он. А почему бы не опубликовать видео или фотосъемку Сулима в госпитале – с датой и временем на кадре, как это позволяет современная техника?
В принципе можно, я даже готов сделать его снимок с вашей газетой, в которой выйдет это интервью. Но против фотографирования возражают спецслужбы Эмиратов. Возможно, потому, что доказательство того, что Сулим жив, опровергло бы официальное заявление властей Дубая, что он убит.
Если вы общались с Сулимом по интернету, то у вас сохранились кадры со Скайпа, электронные письма…
Сулим не писал писем. И общались мы не в режиме видео – он звонил мне на мобильный с компьютера.
Получается, у вас, кроме слов, нет никаких доказательств?
Но и у тех, кто утверждает, что он мертв, тоже нет никаких доказательств, кроме слов. Не представлено никаких материалов, ни журналистских, ни оперативных, подтверждающих гибель Сулима. Нет посмертного фото, нет снимков похорон, а ведь обычно правоохранительные службы делают это. Есть только слова руководства полиции Дубая и какая-то запись в журнале на кладбище. Почему же этим доводам нужно верить, а моим нет?
Полиция утверждает, что Сулим убит, вы – что жив. Может, вы специально так договорились, чтобы никто не знал, как реально обстоит дело?
Это ваше право так думать.
Планируете с ним увидеться?
Теперь даже не знаю. Я 8 мая выезжал в Дубай, но прямо в аэропорту меня развернули обратно в Москву – сказали, что виза уже не действительна. Буду разбираться. Мне дали понять, что в Эмираты мне пока въезд закрыт. Возможно, из соображений моей же безопасности, возможно, по другим причинам.
А что это за истории, в которых вас обвиняют? Например, похищение Алихана Халадова, которого по приказу Сулима в июле 2004 года доставили в ваш дом – и больше его не видели.
Это все неправда. Не было такого. Я знаю Алихана, он жил на соседней улице, хороший боевой парень, служил в батальоне “Восток”. Я не помню, был он у нас дома или нет, ничего не знаю о его исчезновении. А сам я тогда уже не имел отношения к батальону, у меня была фирма “Ямад”, мы строили жилые дома.
Еще вас обвиняют в вымогательстве денег у вашего бывшего партнера Виталия Бондаренко.
В той истории, наоборот, я был пострадавший. Когда я был депутатом парламента Чеченской Республики, ко мне обратился Бондаренко, предложил мне интернет провести. Познакомились, у него было плохое материальное положение, я просто по-человечески ему помог – взял к себе в компанию, предложил ему вместе с его женой и сыном пожить в моем доме в Грозном, они там и жили. Потом я решил создать телекомпанию, поручил ему оформить документы. И сказал, чтобы все было юридически чисто, потому что, если даже какая-то мелочь будет не в порядке, Кадыров нас закроет. Выделил ему деньги – сначала 25 тысяч долларов, потом еще 60 тысяч. А в январе прошлого года, когда я отдыхал на Мальдивах, мне звонят из Чечни: компанию закрывают. Потому что лицензия не в порядке. Позже мне рассказали, что на одном из документов Бондаренко то ли подделал какую-то подпись, то ли как-то не так оформил. Я ему говорю: ты что, хочешь меня подставить? И уволил его. И сказал, чтобы он вернул деньги. Он написал мне расписку на полтора миллиона рублей с обязательством вернуть их в апреле 2008 года. Но до сих пор их так и не вернул. Я еще в мае прошлого года написал на него по этому поводу заявление в военную прокуратуру Чечни, но никакого движения по моему заявлению нет.
А где вы сейчас?
Я у себя дома, в Подмосковье, там, где вы были (в трубке во время разговора были слышны детские голоса, у Исы четверо маленьких детей. – “Известия”). Никуда убегать и скрываться не собираюсь.