Наверное, самая заметная история, которая произошла на этой неделе, это неудавшаяся попытка военного переворота, или недопереворота, в Грузии с кучей арестов. На сегодняшний день куча признательных показаний произошла по грузинскому телевидению. Признавался некий г-н Гваладзе, командир бывшего спецназа «Дельта». Признавался командир военной базы в Мухровани Мамука Горгишвили.

И самая замечательная запись, которая была распространена, это запись г-на Каркарашвили, бывшего министра обороны, который показал по оппозиционному телеканалу запись своего разговора с человеком, который рассказывал ему о будущем убийстве министра внутренних дел Вано Мерабишвили. Каркарашвили показал эту запись и сказал: «Вы знаете, я думаю, что это милицейская провокация. Это исчерпывающе характеризует интеллектуальный уровень г-на Каркарашвили, потому что Каркарашвили показал эту запись после того, как были произведены аресты. Вот если к тебе приходит человек…

Вот представьте себе, ко мне приходит человек и говорит: «Я хочу взорвать Кремль». Наверное, если я считаю, что это милицейская провокация, мне следует это отнести на Лубянку раньше, чем пройдут аресты по поводу взрыва Кремля. Собственно, эта история с Каркарашвили характеризует уровень тех идиотов, которые участвовали в этом заговоре.

К сожалению, мы видим, что действия наших властей по отношению к Грузии, они всё больше напоминают действия шамана, который кидает восковую фигурку в огонь и думает, что жертва умрет. Как-то жертва не умирает, но шаман уже верит всерьез, что некоторые его действия приведут к желаемому результату.

Потому что кто такой этот г-н Гваладзе, который один из организаторов мятежа? Это ближайший друг Игоря Гиоргадзе, того самого начальника КГБ Грузии, который был поставлен Москвой присматривать за Шеварднадзе. Попался на попытке государственного переворота, с тех пор в розыске в Интерполе. Собственно, шансов у г-на Гиоргадзе избраться или быть президентом Грузии примерно столько же, сколько у Рамона Меркадера стать президентом Мексики.

Это не помешало в свое время сделать нашим большую ставку на г-на Гиоргадзе. Если вы помните, когда запретили грузинское вино и авиасообщение с Грузией, как раз г-н Гиоргадзе созвал пресс-конференцию и рассказывал, как надо дружить с Россией.

Кто такой г-н Каркарашвили, другой из названных участников переворота, недопереворота? Это фашист. Это министр обороны Грузии при Шеварднадзе, который, когда у него на войне абхазской убили брата прославился тем, что выступил по грузинскому телевидению и сказал, что он не пожалеет ста тысяч грузин, чтобы убить все сто тысяч абхазцев. В результате он стал национальным врагом Абхазии. Когда он поехал в Москву на учебу в Академию Генштаба (они все туда ездили), то его кто-то с его товарищем расстрелял прямо на улице. Товарища убили, а г-н Каркарашвили остался инвалидом.

Еще один герой всей этой истории – Коба Кобаладзе, бывший командир Национальной гвардии. Кто такой? В сущности, это бандит, который понял, что «Мхедриони» приходит конец, возглавил при Шеварднадзе Национальную гвардию, одним из занятий которой было грабить людей на дорогах. Это такой грузинский майор Евсюков.

Кого они планировали привезти в Грузию? Абашидзе, у которого в Кобулети стояла фабрика по переработке героина.

Вот это все персонажи из плюсквамперфектум Грузии. Это персонажи из «Осени патриарха», если бы ее написал Гашек. Даже не понятно, что сказать. У меня предложение, чтобы российское Государственная Дума поручила следующую операцию против грузинского руководства такому хорошему специалисту, как Адам Делимханов. Есть же у нас человек в России, который проводит массу удачных операций. А какие понты при этом, золотые пистолеты… Не надо обращаться за этими вопросами к Кобе Кобаладзе или к г-ну Каркарашвили, который после неудавшегося переворота сам распространяет пленку, на которой ему сообщают о будущем убийстве главы МВД.

Насколько этот заговор был провокацией? Извините, если заговорщики такие дебилы, то, очевидно, об этом будут знать профессиональные спецслужбы (а у Грузии очень профессиональные спецслужбы). Мы никак не хотим понять, что кончилось то время, когда Грузия было недогосударством, когда можно было свергнуть правительство, как это произошло при приходе Шеварднадзе. У Грузии, правда, сейчас не «Моссад», но у Грузии есть Вано Мерабишвили. Это ничуть не хуже. И заговор Бабингтона, например, с целью освобождения Марии Стюарт, если вы помните, сначала до конца контролировался тогдашней английской разведкой. Это не делает Бабингтона не заговорщиком. Это делает его идиотом.

Вообще, должна сказать, что каждый раз я оказываюсь бессильна перед творческим полетом наших властей. Как аналитик, я оказываюсь совершенно бессильна предсказать то, что будет. Первый раз у меня такое чувство собственного бессилия было в декабре, когда, если вы помните, было ясно, что что-то затевается против Украины. Премьер Путин сказал, что он не простит Ющенко. По Кремлю бегали люди, которые рассказывали, что вот сейчас украинская экономика развалится, сейчас мы возьмем всю эту экономику, украинскую газовую систему…

Ясно было, что что-то будет. Ясно было, что это будет связано с газом. Но казалось невероятным, что перекроют вентиль. Потому что если перекроют вентиль в условиях кризиса, это многомиллиардные убытки «Газпрома». Это утрата Россией репутации надежного поставщика. Это переход вероятный газовых сетей Украины под контроль Европы. Это подписание протоколов, которые обеспечивают неуспех политики «Газпрома» по покупке трубопроводов, и это вероятные трудности с реализацией проектов «Южный поток» и «Северный поток». Т.е. казалось ясно, что что-то будет. Но что? Мы же не можем взять эту трубу и разбить о нее голову. Нет, взяли трубу и разбили о нее голову. Зато по Первому каналу потом сказали, что во всем виновата Украина. Жалко, что Европа не смотрела Первый канал.

И вот с Грузией были все разведпризнаки. Было такое ощущение дежа-вю, похожее на то, что было накануне августовской войны. За месяц на всех высокопатриотических сайтах висели объявления, что 9 апреля режим Саакашвили падет благодаря выступлениям оппозиции. Вот что-то эти сайты или те, кто давал им команду, знали. Оппозиция выходила на улицы и почему-то думала, что из-за этого режим Саакашвили падет. Что-то, возможно, кто-то из них знал. Кто-то, возможно, им что-то обещал. Потому что согласитесь, что даже грузинская оппозиция не может быть до такой степени идиотами, чтобы всерьез думать, что вот они помешали Саакашвили пойти в ресторан, и на этом основании он откажется от власти.

На границе сосредотачивались войска. Через центр Цхинвали ходили наши танки. В море вышел Черноморский флот. Эксперты все, начиная от Павла Фельгенгауэра, кончая просто людьми на месте, включая людей из батальона «Восток», давали интервью, писали, что будет война. Все дороги вели в Рим. Все разведпризнаки указывали на то, что возможен военный переворот. И те, кто готовит военный переворот, видимо, это они размещают рассказы о том, что 9 апреля режим Саакашвили падет.

Это было написано семиметровыми буквами, но казалось невероятным. Потому что попытаться-то сделать военный переворот можно всегда. Вопрос – кто в этом будет участвовать. Наверное, после 7-дневной войны Египет тоже мог попытаться устроить военный переворот в Израиле и даже попытаться подписать на это дело каких-то людей, которые бы сказали: «Да мы сейчас сделаем переворот. Да израильский народ ненавидит этот кровавый режим и во всем согласен с требованиями арабского мира». Но вот нашли этих – Кобаладзе, Каркарашвили… Что тут сказать? Как я уже сказала, глупость заговорщиков не избавляет их от ответственности.

Меня просят прокомментировать итоги выборов в Сочи. Очень коротко. Я думаю, что выборы в Сочи были равно провальны и для оппозиции, и для партии власти. Почему они были провальны для оппозиции? Я думаю, что не надо участвовать в тех поединках, которые нельзя выиграть.

У меня был один знакомый замечательный, который говорил: «Когда я выхожу на татами и вижу, что судья настроен не в мою пользу, я понимаю, что выиграть надо нокаутом». Вот если Немцов хотел нам показать свою силу и мощь оппозиции, ему надо было выигрывать нокаутом. Условия он знал.

Мы видим, что на выборах в Сочи не было явки. И у тех, кто проголосовал за Немцова (наверное, их было несомненно больше, чем итоговый оставшийся процент), у них не было никакого желания отстаивать свое право на голос.

Почему эти выборы были провальны для партии власти? Понимаете, Сочи – это стольный город Путина. Вот Петр рубил окно в Европу и основал Санкт-Петербург. Президент, теперь премьер Путин любил кататься на лыжах, и поэтому он превратил Сочи в третью столицу России. Путин завел туда столько денег, сколько никогда больше в Сочи не будет. И у каждого, даже самого не очень приятного режима, всегда есть какое-то место, жители которого должны безусловно этого правителя – или потому что он привел туда много денег, или потому что он там родился – буквально обожать. Саддама Хусейна всегда будут любить в родном городе Тикрите.

Вот Сочи, по идее, это должен быть город, где должны обожать нынешнюю власть. И то, что его жители не вышли в едином порыве защищать власть от корейского шпиона Немцова, это тоже очень большой показатель. Показатель равнодушия и к власти, и к оппозиции.

И еще история, которая случилась в основном, когда меня не было на прошлой неделе. Но история эта продолжается. На мой взгляд, это очень характерная история. Это история майора Евсюкова, который расстрелял в столичном супермаркете людей. Почему она так всколыхнула всех? Всякую систему характеризует не ошибка. Всякую систему характеризует реакция на ошибку.

Нет ничего страшного, если у консерваторов, лейбористов, у «Единой России» член партии окажется педофилом. Вот то, что г-н Пастухов (по-моему, от Пермского края депутат), член «Единой России», оказался педофилом, не характеризует никого, кроме как г-на Пастухова. Но когда оказалось, что г-н Пастухов получил за это дело смешной срок, будучи пойман буквально со снятыми штанами, а отмечаться ездил в места заключения на собственном «Джипе», а потом получил условно-досрочное освобождение, то вот это уже характеризует партию «Единая Россия».

Никто не гарантирован от несчастного случая на дороге. И если молодой сын министра обороны задавил 68-летнюю женщину, это характеризует только сына. Но если после этого на родственников этой женщины заводят уголовное дело, и министр обороны говорит, что «мой сын потерпел тяжелую физическую и моральную травму», то это уже характеризует министра обороны.

В данном случае день майора Евсюкова восстановлен буквально по минутам. Ему предшествовала недельная пьянка по случаю дня рождения. Ему предшествовали гигантские количества подарков, преподносимые майору. Т.е. все сослуживцы наблюдали, как останавливаются дорогие машины, дорогие иномарки, из них выходят люди с этими подарками. Собственно, в воскресенье, когда произошла бойня, г-н Евсюков продолжал отмечать день рождения в ресторане со своей женой, дорогой, избалованной, очень красивой женщиной, кто-то ему позвонил. Майор сорвался, поехал на стрелку. По дороге зачем-то заехал в этот супермаркет. Убил сначала водителя, который, видимо, попросил его расплатиться за проезд, и майор был возмущен такой просьбой. То ли после этого майор решил убрать свидетелей, то ли еще что-то ему взбрело в голову. Мы не знаем. Мы знаем, что вроде бы, как нам говорят, майор и не раскаивается и говорит, что если что с ним случится, то за ним пойдут его начальники.

И вот эта вся история характеризует майора Евсюкова. Но то, что стало происходить дальше, характеризует систему. Потому что как только майора взяли, тут же его непосредственный главный начальник, начальник московского ГУВД г-н Пронин заявил, что это перспективный сотрудник. Пошла кампания отмазки майора. Нам стали говорить, что у майора нелады в семье, нелады с женой. Хотя с женой он ровно за час до убийства сидел в дорогом ресторане. Что майор весь день был на службе. Это была неправда, он отмечал день рождения. Что майор был так занят, что он неделю даже не мог отметить свой день рождения. Это было опять же вранье. Он отмечал его как раз неделю. Вот это уже характеризует систему. Оказывается, что отмазать можно кого угодно, даже ошалевшего убийцу.

Второе. Если вы посмотрите, в США очень много таких же вот бессмысленных расстрелов. Но почти никогда в них не участвуют полицейские. А если случайно получается, что это полицейский расстрелял людей – исключительный случай, – то точно так же расстреливают, как бешеную собаку, и никто не пытается его отмазывать.

Третье – самая страшная вещь, что мы видим, что в России поведение майора Евсюкова оказывается не столько исключением, сколько нормой. Вот это самый страшный момент. Вот в Нефтеюганске случай. Подошел человек к дежурному по отделению милиции, попросил помочь получить долг (кто-то этого человека обнес на 30 тысяч). Тут же у пострадавшего потребовал пьяный сотрудник 40 тысяч. Когда тот отказался, стал по нему стрелять. Вот свежий случай в Нижнем Новгороде. Менты, обидевшись на товарища, притащили человека в отделение милиции, два дня его там пытали, потом попытались спустить под воду. Чтобы не оставить следов, они сняли с него наручники. Он смог выплыть.

Вот совершенно поразительный пример, который был продемонстрирован на процессе над предполагаемым убийцей Анны Политковской. Там были два сотрудника – один МВД, другой ФСБ, один – Хаджикурбанов, другой – подполковник Рягузов, которые, в сущности, занимались тем же самым, что майор Евсюков. Там была история про человека, на фирму которого они нагрянули. Там они в этой фирме его избили. Потом они этого человека погрузили в багажник, повезли к нему домой. После того как дома случайно оказалась жена, они опять погрузили его в багажник и повезли, видимо, убивать. Но поскольку он из багажника случайно успел выбраться (вернее, их остановили по дороге), то этот человек, слава богу, остался жить.

Что мы видим? Вот это два человека, которые были причастны, обвинялись в том, что они были причастны к убийству Анны Политковской, и которые этими делами занимались систематически. Их начальство за них подписалось. Их начальство ходило и рассказывало, какие они молодцы и что они эту туристическую фирму, оказывается, потрошили в рамках борьбы с терроризмом.

Газета «Коммерсантъ». Корреспондент Соковнин, по-моему, у них судебный, писал аккуратные репортажи с этого дела, от которых просто слезу прошибало, просто надо было сочувствовать этим ребятам, которые боролись с терроризмом путем пыток г-на Поникарова. Не знаю, чем руководствовался «Коммерсантъ». Потому что, например, когда я читала «Газету.ру», репортажи с судебных заседаний, то там было всё понятно, что происходит, и как начальство пытается отмазывать двух этих майоров Евсюковых.

А из газеты «Коммерсантъ» почему-то скорее выходило, что это два офицера, которые, по словам их сослуживцев, выполняли долг. Наверное, и про майора Евсюкова тоже напишут что-нибудь подобное.

Опять же присяжные. Они были специфические присяжные, на процессе Политковской. По крайней мере, некоторые из них. Вот одна из присяжных нам всем в «Новой газете» начала объяснять, что «мы даже не рассматривали это обвинение, потому что ясно, что сотрудники уважаемые не могли бить человека просто так». Понятно, что это были за присяжные. Но интересно, что это всё было возможно доказывать на голубом глазу. Это всё было возможно оправдывать. Причем тогда, когда речь шла о предполагаемых убийцах Политковской.

И это приводит к самому страшному вопросу. Вопросу о том, что такое норма. Вот майор Евсюков, оно сумасшедший или нет? Или просто допился? Вот норма в разных культурах бывает разная. Вот в шаманской культуре человек, который говорит, что я живым шастаю по небесам, является центром, основанием культуры, нормальным персонажем. В современной культуре если человек скажет, что он живым шастает по небесам, наверное, будет сочтено, что у него проблемы с психикой. Вот в средневековой Японии это была норма для самурая – опробовать меч на первом подвернувшемся простолюдине. А вот такого же человека в США, который опробовал бы новоприобретенный пистолет на первом попавшемся гражданине, назвали бы сумасшедшим.

И вот мы видим, что майор Евсюков, к сожалению, не сумасшедший. Потому что статистика убеждает нас в том, что поведение майора Евсюкова для России это почти норма. Только закрепленная не законодательством, а обычаем. И закреплена она именно во времена правления Путина. Это очень важный момент.

Потому что если взять ключевую примету времени, это именно то, что майор Евсюков стал нормой. Когда я говорю нормой, я не имею в виду, что вся милиция ведет себя как майор Евсюков. Как раз понятно, что люди, которые действительно пришли в милицию служить отечеству и разоблачать преступников (а таких людей очень много), они гораздо более страдают от майоров Евсюковых, даже чем мы, обыватели. Потому что нас, обывателей, майор Евсюков иногда застрелит, а иногда нет, а те люди, которые пытаются служить отечеству, они видят, что майор Евсюков обходит их по службе. И они являются выродками относительно этой системы.

Кто-то из наших бывших милиционеров (по-моему, Рушайло) как-то сказал, что в любой системе всегда есть 20% замечательных людей, 20% подонков и в середине между ними болото. Вопрос в том, кто сверху. Вот у нас сейчас история устроена так, что сверху оказываются майоры Евсюковы. На мой взгляд, достаточно страшная ситуация.

И вопрос, который мне задавали уже последние пару месяцев, о министре обороны Сердюкове, который разваливает армию. Что с этим делать. Надо сказать, что армию разваливают у нас с 1991 года. Вот как слышишь, все время разваливают армию. Причем, заметьте, армию почему-то разваливают не генералы, которые торгуют горючкой налево и превращают солдат в своих рабов. Армию всегда у нас разваливает кто-то со стороны.

Все-таки поэтому хотелось бы начать с яйца – с индустриализации и со Сталина, который стал делать армию, предназначенную для завоевания мира. Начиная с 1929 года Россия, вернее – не было страны России – Союз Советских Социалистических Республик превратился в придаток своей армии и заводов, на которых изготавливалось вооружение для этой армии. Создавались либо заводы, которые делали танки, либо заводы, которые делали сталь для танков, либо заводы, наконец, которые выпускали электроэнергию, с помощью которой делалась сталь, из которой делали танки.

Сталин, в принципе, поставил совершенно фантастический эксперимент. Есть в мировой истории множество гениальных полководцев, которые выигрывали сражения с теми армиями, которые у них были, – от Наполеона до Чингисхана. И только два человека в истории решили сделать такую страну, у которой была бы такая армия, которая могла бы выигрывать любые войны даже без гениальных полководцев. Это основатель империи Цинь – Цинь Шихуанди и товарищ Иосиф Виссарионович Сталин.

В результате страна превратилась либо в заводы, выпускавшие вооружение, либо в людей, которые были тем или иным способом превращены в рабов – или в Гулаге, или в колхозе, или посажены на трактора, потому что легче их было потом пересадить на танки. В результате этого к 22 июня 1941 года Красная армия превосходила по количеству наступательных вооружений. О вооружении заботился лично товарищ Сталин. Он был хороший конструктор, очень хороший технолог, он понимал, что нужно, чтобы взломать оборону противника. Он лично выбирал модели танков и самолетов, точно знал, что ему нужно.

И к 22 июня 1941 году Красная армия обладала бОльшим количеством наступательных вооружений, чем не только германская армия, но и практически все воюющие страны тогда, вместе взятые. А по ряду позиций (например, по тяжелым и средним танкам) она обладала абсолютным качественным превосходством: у гитлеровцев не было ничего подобного. 22 июня вся эта огромная армия рухнула под собственной тяжестью.

И, наверное, лучшие книги, которые написаны об этом, это книги Марка Солонина. Дело в том, что Виктор Суворов, человек, гипотеза которого, по словам того же Солонина, обладает всеми свойствами научной истины (я сейчас цитирую Солонина о Суворове). Т.е. каждый новый факт работает не подтверждение этой гипотезы, на подтверждение того, что Сталин готовил – пользуясь на этот раз словами Суворова – «наступательную операцию необычайной красоты и мощи, связанную с завоеванием всей Европы». Так вот Виктор Суворов доводит свое повествование, свои логические выкладки до 22 июня, а потом он говорит: гитлеровцы первыми нанесли удар, и наша авиация была разбомблена прямо на прифронтовых аэродромах, придвинутых для удобства бомбардировок к самой фронтовой полосе.

На что Солонин говорит: да нет, вы знаете, вот тогдашние самолеты, не имея ракет с тепловыми головками наведения, не имея хороших средств наведения, они плохо бомбили самолеты, стоящие на аэродромах; вот вам технические данные о том, что налеты на аэродромы уничтожили очень малое количество самолетов. А что произошло? Как были уничтожены самолеты? А вот посмотрите, летчики рассказывают, что «налетели гитлеровцы на наш аэродром, повредили один самолет, повредили другой самолет, после этого мы получили приказ сняться и перелететь на другой аэродром, после этого мы получили приказ сняться и еще раз перелететь на другой аэродром, и после трех-четырех перелетов мы остались без техников и без горючего, погрузились в поезд и уехали».

Или опять же, как показывает Солонин, те гигантские танковые армии, которые были сконцентрированы для нанесения наступательных ударов, они, в общем-то, мало были затронуты гитлеровскими ударами, просто потому что они были слишком огромные. И когда какие-то отдельные части из них вступали в сражение, они сражались превосходно. Потому что там один танк КВ с противоснарядным бронированием мог противостоять буквально – и были случаи, когда он уничтожал пару десятков гитлеровских танков.

Но эти танки бросали и просто бежали, потому что, видимо, власть комиссаров была не такой крепкой. И эта армия в результате оказалась раздавлена не столько гитлеровцами, сколько своей собственной тяжестью. Она рухнула, как глиняный колосс. И самое страшное, что эта армия, которая была построена на принципе «завалим врага своими телами», ее полководцы не научились воевать и не научились щадить солдат ни в 42-м, ни в 44-м. И даже в 45-м при взятии Берлина Жуков сражался так же, как в 41-м.

Наверное, лучше всего сказал Виктор Астафьев об этой войне и о Жукове, когда он написал в своих письмах, которые недавно опубликовала «Новая газета»: «Товарищ Сталин и Жуков сожгли в огне войны русский народ и Россию». Вот то, что сейчас Россия пустая, наша демографическая катастрофа – это прямое следствие того, что в войне российский народ потерял в несколько раз больше, чем побежденный им германский народ. «Страна-победительница, – сказал Астафьев, – исчезла, самоуничтожилась. И только преступники могли так сорить своим народом». Наверное, это лучшее определение – только преступники могли так сорить своим народом. И определение Жукова – «браконьер российского народа».

После войны произошла очень существенная вещь. Сталин, видимо, не оставил своих планов переустройства мира. Он превосходно, как я уже сказала, разбирался в существующей технике. И вся созданная им система вооружений, в сущности, основывалась на опыте первой мировой войны, когда линия обороны окопавшегося противника просто ни разу не была прорвана. Собственно, всё, что он делал, было совершенствование появившихся в первой мировой войне систем вооружений с целью взлома линии обороны противника.

Почему-то Сталин оказался достаточно ретроградным человеком. Когда речь шла о новейших научных достижениях, и все вещи, которые были связаны с новейшими научными разработками (это и радары, и ракеты, и ядерная бомба), они прошли первоначально мимо ока товарища Сталина, и в результате оказались первыми на вооружении западных держав.

Очень характерная история произошла с советской ядерной бомбой, когда советские физики, в том числе знаменитый Георгий Флёров… Из Воронежа в 42 году Флёров написал Сталину о том, что из зарубежных научных изданий исчезли материалы ведущих физиков, работавших над проблемами ядерного распада. Никаких других их публикаций на другие темы не появилось. Из чего можно сделать вывод, что страны-союзники всерьез занялись проблемой ядерной бомбы.

Письмо Флёрова было оставлено без внимания. А работа над советской ядерной бомбой началась только тогда, когда агенты Берии доложили из Англии, что над ядерной бомбой работают союзники. Т.е. тут выяснилась такая проблема. Мы говорили, что наш строй передовой и самый технологически развитый. Но решения принимались не на основании слов ученых, а на основании данных разведки, которые, естественно, запаздывали.

Сталин наверстывал упущенное. Советская ядерная бомба была создана. И в 1954 году (уже после смерти Сталина, но, несомненно, они задумывались до смерти Сталина) на Тоцком полигоне Жуков провел учения, которые не имеют параллелей в истории. Это учения, на которых отрабатывалась технология прорыва укрепленной обороны противника с помощью ядерной бомбы и наступления через эпицентр ядерного взрыва собственных войск. Учения, в которых участвовали то ли 45 тысяч, то ли 60 тысяч человек. Понятно, с какими последствиями для их здоровья.

Ядерная война, как способ передела мира, видимо, продолжала оставаться приоритетом. Микоян тогда говорил, что неправильно думать, что ядерная война будет концом всего человечества, она будет концом империализма. Нужно совершенно точно понять, кто поставил точку в этой идее завоевания мира с помощью Красной армии. Ее поставил Никита Хрущев. В своих воспоминаниях он пишет о моменте, когда он узнал о всей разрушительной силе ядерного оружия. Долго ворочался, не спал всю ночь. «И к утру, – пишет Хрущев, – я принял решение, что это оружие никогда не будет применено». Понятно, что принять такое решение можно только в том случае, если твоя страна разрабатывает доктрину первой нанести ядерный удар.

После того, как Хрущев принял это решение, сама идея экономики, которую создал Сталин, идея экономики, которая должна была обслуживать армию, которая должна была завоевать мир, она, в сущности, кончилась. Но как всякая система она продолжала существовать по инерции, приобретая довольно странные формы.

Например, есть история с противоракетной обороной города Москвы. Как известно, по договору об ограничении стратегических вооружений, по кольцу противоракетной обороны могли оставить себе Советский Союз и США. США оставили себе зону ПРО вокруг одной из своих военных баз, а мы пытались создать кольцо ПРО вокруг Москвы. На первый взгляд, это свидетельствует о том, что США думали над доктриной только ответного ядерного удара. Потому что понятно: если вы не собираетесь наносить ядерный удар первыми, то вы защищаете зоной ПРО оружие возмездия, чтобы противник знал, что он не окажется безнаказанным. А если вы собираетесь наносить ядерный удар первыми, то для вас резонно попытаться защитить зоной ПРО не базу, с которой взлетит оружие возмездия, а целый город. Потому что вы можете надеяться, что у вас будут достаточно ослабленные силы противника, наносящего по вам удар.

Но реально всё это было не так. Реально всё это сводилось к тому, что, если строить ПРО вокруг Москвы, это гигантские земли, это гигантские полномочия, это гигантские возможности службы в Арбатском военном округе. Т.е. армия уже тогда, в 60-70-е годы, переродилась. И как любая бюрократическая организация, начала обслуживать сама себя. Начались какие-то фантастические проекты.

Например, была малоизвестная история с академиком Овчинниковым, который все время бегал по Политбюро и рассказывал о планах победить вот этих империалистов с помощью биологического оружия. Миллиарды были угроханы на это биологическое оружие. Не знаю, академик Овчинников, он был, по-моему, кому-то то ли зять, то ли сват, то ли тесть. Практически неизвестная страница российской военной истории. Равно как и многочисленное количество шарлатанов, которые обещали то психологическое воздействие, то торсионные поля. И кончилось это тем, что точно так же, как в 41 году армия рухнула во многом под собственной тяжестью. В 91 году страна по имени Советский Союз рухнула под тяжестью собственной армию.

Мы оказались первой в мире страной, побежденной собственной армией. Экономика страны не смогла выдерживать ситуации, когда надо было производить по 6 ядерных субмарин в год.

Что произошло после этого? Оборонные заводы сделали вид, что ничего не произошло. У них было окно, в течение которого они могли использовать существовавшие технологии для конверсии. Пользуясь тем, что не был утвержден оборонный заказ на 93-94 год, оборонные заводы интересно продолжали делать всё то вооружение, которое они могли сделать, сообразно с заказом советского времени.

Есть несколько комичных историй того времени. Например, есть байка (я не знаю, насколько она справедлива) о том, что было сделано несколько ядерных бомб, которые не входили в госзаказ, но ведь директора думали, что всё равно платят, никуда не денутся. И вот эти ядерные бомбы потом пришлось перепрятывать. Не то чтобы их продали какому-нибудь Ирану… Продали бы Ирану – это был бы Том Клэнси. А вот их пришлось перепрятывать, это такой Квентин Тарантино.

В результате наша оборонка просто погибла, она не сумела перестроиться. Потому что директора вели себя крайне безответственно в том, что касалось госзаказа. Хотя каждый из них учредил на собственном заводе какое-нибудь совместное предприятие, которое принадлежало ему и, используя оборонные технологии, лично для него что-то делало. Например, в Златоусте на том же заводе, где изготавливались ядерные бомбы, было открыто маленькое частное производство, которое покрывало церковные купола нитрит и оксид титаном – технологии, которые использовались для покрытия ракетных дюз.

Оборонные заводы умерли. А армия, она вообще не реформировалась. Она продолжала быть единственной оставшейся после Советского Союза гигантской структурой, которой не коснулась рука реформ. Понятно, что в этих условиях армия, где еще в советских условиях было запрограммировано отношение к солдату как к рабу, к государству – как к средству обеспечения благополучия генерала, она превратилась в одну из самых разложившихся в истории человечества армий, подобно стрельцам, или подобно янычарам, которые не представляют ни для кого угрозы, кроме как для собственной страны.

Вот эту армию реформирует сейчас Сердюков. Что он делает? Два направления. Первое – это продажа непрофильных активов. Все эти строительные, цементные заводы и прочее, чем обросла армия. Понятно, что они должны быть проданы: армия не должна производить цемент, иначе она не будет воевать. Второе, что делает Сердюков, это реформа собственно армии.

Что можно констатировать? Можно констатировать, что наши генералы, они почти такие же невменяемые, как грузинская оппозиция. Они очень много шипят, но они шипят за спиной Сердюкова и никогда не говорят ему чего-то в лицо. Баек о нем очень много рассказывают. Причем каждый раз, когда пытаешься эти байки анализировать, то чувствуешь, что эти люди не понимают, о чем они говорят. Вот, например, тебе приходят и рассказывают байку, что, вы представляете, Сердюков уволил начальника Московского военного округа. Я не знаю, насколько эта байка справедлива, это как байку рассказывают. Вот, представляете, они вместе поехали в Баковку, где должно начинаться военное строительство, и Сердюков сказал, что строить будет такая-то ленинградская фирма. А начальник Московского военного округа сказал: «А что мне делать с моими военными строителями?» И вот негодяй Сердюков его уволил.

Ну, это те самые военные строители, которые строили жилье, вернее – не строили жилье, но осваивали его успешно под 20 тысяч долларов квадратный метр. Кстати, получили они, по-моему, по 40 тысяч рублей у них офицеры получали, в то время, как вся армия сидела, положив зубы на полку.

Или вот другая байка, мне очень понравилась. Приезжает человек откуда-то из Забайкалья получать очередной чин, генерал. Ему говорят: «Слушай, ты придешь к министру Сердюкову, он тебя спросит, какой лучше министр обороны – гражданский или военный». Ты должен ответить – гражданский. Он тебя спросит: «Что лучше – дивизия или бригада?» Ты должен ответить – бригада. А иначе поедешь обратно в свое Забайкалье. Приходит человек на прием к министру Сердюкову, всё это говорит. Получает очередной чин. А потом рассказывает своим друзьям это как некий возмутительный случай.

Вот слушаешь этот пересказ и думаешь: «Боже мой, до чего опустились эти генералы. Ведь этот человек, либо он должен был сказать в лицо министру Сердюкову, что «мне не нравятся ваши реформы», либо он должен молчать о своем позоре. А с увлечением о своем позоре рассказывает, как будто они бабы на базаре, а не генералы.

Какие недостатки у военной реформы Сердюкова? Я думаю, что это врожденные недостатки любых реформ, осуществляемых при нынешнем режиме. Первое – Сердюков не может никого расстрелять. Вот когда произносят при министре обороны фразы, типа «а мои строители, – которые наворовали столько-то, – сидят без работы», то полезно в таких случаях людей сажать и проводить публичные процессы. Но путинский режим, он не способствует публичным процессам над ворами. И поэтому воры чего-то шипят за спиной. Тем более, что если бы это были публичные процессы, то сразу бы возник вопрос. Ведь Сердюков у нас не первый министр обороны при Путине. А что происходило во времена Сергея Борисовича Иванова?

Второе. Все реформы при Путине проводятся как спецоперации – быстро, без объяснений, и как будто против врага, а не для собственного народа. Т.е. Сердюкова не будет никогда и никому ничего объяснять. Это приводит к ситуации, когда он попадает, как, допустим, с бердской бригадой, когда, если вы помните, не произошло ничего страшного, было просто решено, что на каждый округ полагается по одной бригаде ГРУ. Была бригада в Бердске и была бригада в Улан-Удэ. Обе были в половинном составе. Их было решено объединить. Поскольку никому ничего не объяснили, то бердские офицеры вышли на улицу со словами: «Нас хотят расформировать».

Третий недостаток реформы Сердюкова. Как Алексашка Меньшиков, будучи одним из самых способных администраторов путинской эпохи, Сердюков есть плоть от плоти этой эпохи. Понятно, что, когда он продает какие-то военные активы, возникает вопрос, кому это продается и за какую цену продается. Но это, знаете, вечная проблема всех российских реформ, начиная опять же с реформ Петра Первого и кончая залоговыми аукционами. Всегда почему-то российские реформаторы работают в том числе и на свой карман. Вот так реформы всегда в России происходят. Извините, других реформаторов у нас для вас нет.

И Сердюков – к вопросу о развале армии – реформирует не просто армию. Сердюков, на мой взгляд, сносит страшный, смердящий бомжатник, паханы которого слишком трусливы, чтобы жаловаться иначе, как у него за спиной.

Вот в Турции сто лет назад что-то должно было развалиться: либо армия, либо Турция. Я надеюсь, что все-таки Сердюкову удастся сделать то, что он делает. Как я уже сказала, в России реформаторы, начиная с Петра Первого и Алексашки Меньшикова, всегда имеют некоторые недостатки.

ОПРОС: Что вы чувствуете при виде милиционера?