В Москве, в пресс-клубе РИА Новости прошел очередной круглый стол ИПРОГ и Фонда Эберта на тему «Безработица в России: масштабы проблемы и пути ее решения». В круглом столе приняли участие: ведущий – доктор экономических наук, научный руководитель ИПРОГ Михаил Делягин, член комитета Госдумы по бюджету и налогам, д.э.н. Оксана Дмитриева, руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН, д.э.н. Евгений Гонтмахер, президент Центра изучения постиндустриального общества, издатель журнала «Свободная мысль» Владислав Иноземцев, начальник отдела информации московской службы занятости Андрей Гринберг, заместитель директора ИПРОГ, главный редактор ФОРУМа.мск Анатолий Баранов. После краткого вступительного слова, в котором высказывались не только безрадостные прогнозы, но и объективная оценка некоторых позитивных действий правительства Путина (например, выделение сорокамиллиардных «ломтей бюджета городам РФ), Михаил Делягин передал слово Оксане Дмитриевой (думская фракция «Справедливой России»).
Она отметила, что антикризисный план правительства уже показал себя как несостоятельный – с самой безработицей он не борется. Из шести триллионов рублей, что были выделены, по финансам реализована уже половина, но результатов не видно – кризис нарастает. Два с половиной миллиарда рублей ушли на поддержку банковской ликвидности, но не на поддержку вкладчиков и реальной экономики. Деньги ушли на рефинансирование аукционы по размещению бюджетных средств в банках. Вторая часть антикризисных денег – полтора триллиона рублей – ушла на погашение внешнего долга банков и корпораций, то есть тоже потрачена на поддержку собственников и их собственности, но не на предотвращение спада производства.
Между тем, отметила Оксана Дмитриева, антикризисные меры, способные повлиять на реальную экономику, давно известны – это аварийное снижение налогов, которое предлагали «эсэры». Сокращение НДС – самая эффективная мера, способная переориентировать производство на внутренний спрос. Главная причина кризиса – сокращение экспортного спроса. В этом отношении, считает «эсэр» Дмитриева, РФ похожа на Китай, который куда успешнее борется с кризисом.
Только аварийное расширение внутреннего спроса и расширение социальных расходов смогут вывести страну из кризиса. Но правительство Путина просто раздает субсидии вместо адресного размещения средств под госзаказ. Средства уходят на «проедание», убытки и скупку активов, не стимулируя спрос. Китай же сейчас вкладывается в дешевое социальное жилье, науку и образование, что стимулирует внутренний спрос.
При нынешних же антикризисных успехах правительства РФ Оксана Дмитриева прогнозирует рост безработицы минимум на 30 процентов при отрицательном темпе «роста» экономических показателей.
При этом произойдет оптимизация в энергетическом секторе экономики, который при показателях близких к концу 1980-х стал местом паразитирования персонала, в два раза превышающего количество занятых в этом секторе до 1991-го года. Это – паразитирующие на высоких ценах на нефть и газ, а также – на монопольных тарифах на электроэнергию.
Нормальная динамика выхода из кризиса – сдвиг экономики в сторону высоких технологий. Но здесь снова государство не готово: рынок труда для высоких технологий не подходит, со времен дефолта 1998-го года произошла реструктуризация экономики в пользу рыночных отраслей и услуг, квалификация трудящихся накапливалась только в сфере услуг и работе с недвижимостью, инженеры становились менеджерами. Обратное движение невозможно. Технической же интеллигенции из офисного планктона не появиться за такой короткий срок. За 15-20 лет технический потенциал и производящих мощностей и персонала – потерян, качество рабочей силы с 1998-го года заметно ухудшилось.
Михаил Делягин с улыбкой напутствовал спешащую в Госдуму коллегу:
– Короче говоря, понятно, что власть РФ научилась делать из человека обезьяну, осталось только пройти эволюцию в другом направлении. Расскажите об этом ребятам в Госдуме, пожалуйста. С удовольствием передаю слово Евгению Гонтмахеру.
Евгений Гонтмахер считает, что безработица на данный момент – больше в головах, чем в действительности. Полтора миллиона зарегестрированных безработных даже при пяти миллионах реальных – не более того, что было в кризисном 1998-м году. Однако это не должно сильно успокаивать власть: а она как мантру повторяет то, что во второй половине 2009-го года цены на нефть начнут расти и все само собой нормализуется. В этом и главный смысл антикризисной программы – до того момента затыкать щели деньгами, пока не кончатся.
Если события пойдут по “консервативному сценарию”, отметил Е.Ш.Гонтмахер, – а именно с него все всегда начинается в России, то десять миллионов безработных к концу года – это как минимум. При этом региональные центры занятости не смогут предоставить вакансии всем желающим – по профилю, по квалификации. Поменялась тенденция: в 1990-х при сильном падении ВВП, в 40%, занятость упала лишь на 10%. Сейчас же так называемая эластичность этой связи изменилась, ВВП падает на 10%, а занятость больше чем на 40. Излишек персонала в бюджетной сфере сметет первой волной кризиса, в этом его позитив: основная часть пополняющих ряды безработных приходит не потому, что падает производство, а потому что пропали излишки. примеру, в банковской сфере производительность труда в РФ в 4 раза медленнее, чем в Голландии – просто большее количество персонала выполняет простейшую операцию.
РФ к моменту начала кризиса напоминает ООН – в ней есть и развитые страны (Москва, Питер, города-миллионники), и экваториальная Африка, в которой и намечаются очаги массовой безработицы. Урал, Челябинск, Свердловская область – эти моногорода неизбежно ждут волнения. Бюджетообразующая для Вологодской области “Северсталь” испытывает серьезные проблемы тоже. И если безработица там зашкалит за 8%, то социальные взрывы неизбежны. Однако это мало беспокоит правительство – оно лучше будет выплачивать пособие по безработице, чем заниматься переподготовкой кадров на эти, и другие, еще имеющиеся деньги. Кредиты надо выделять не по субъективным прогнозам губернаторов, а по факту появления безработных!
Самое обидное, сказал в заключение Евгений Шлемович, это что молодые специалисты, начавшие брать кредиты в банках в 2005-2006 годах, то есть уже ощущавшие определенную стабильность и имевшие надежды на улучшение жизненного уровня, сейчас эти надежды теряют. Спад ВВП на 15% при таком раскладе неизбежен, спад производства же – на все 30%.
Андрей Гринберг на примере самого емкого, московского рынка труда зафиксировал минимум безработных в сентябре. С тех пор число официально зафиксированных безработных выросло, но пока незначительно… В Москве и Подмосковье пока работает 70 миллионов человек, десятая часть всего трудоспособного населения РФ. Однако если при 18,5 тысячах безработных в сентябре, к декабрю их насчитывается уже 24,5 тысяч. Пока – немного, но…
Это дало понять, что при гламурно-углеводородной модели экономики придется многих увольнять. Половина увольняемых приходится сейчас на Подмосковье. 20% – московские пенсионеры. Пока что банк вакансий в Москве и области составляют 164 тысячи рабочих мест, но нельзя забывать что более 60 тысяч там – места на рынках и вьентамских швейных фабриках, где работают десятки тысяч низкооплачиваемых гастарбайтеров-вьетнамок, в основном, туда безработные не стремятся.
Московское правительство решило доплачивать 800 рублей к пособию по безработице и “на транспорт”, но и это делает пособие в 6 с небольшим тысяч рублей малопривлекательным для тех, кто решает, объявлять ли себя официально безработным.
Вячеслав Иноземцев заявил, что экономика РФ накануне серьезных испытаний. Любые усилия правительства Путина не допустить безработицы будут бесполезны – в первую очередь потому, что кризис в сфере занятости является не результатом мирового кризиса в первую очередь, а есть результат экономической политики правительства РФ. До сих пор наблюдался рост излишков занятости, опережающий экономический рост, непропорциональный производительности труда рост доходов. Например, средний доход персонала, выполняющего тот же объем работ, по сравнению с 2001-м годом до кризиса был в 5,5 выше. В семь раз выросли оклады некоторых офисных вакансий. Для выхода из кризиса и роста экономики рабочая сила РФ никуда не годится – стоимость рабочей силы высока.
– Хотел бы поспорить с Оксаной Дмитриевой, жаль что она ушла в Думу. – Сказал В.Иноземцев. – РФ совсем не похожа на Китай в период кризиса, ведь экономика РФ не диверсифицирована. Строительный и сырьевой сектора – вот все что было в этой экономике. Поэтому рост безработицы – есть следствие экономической политики, а не неожиданность. Логичным выглядело бы повышение пособий по безработице, так как они стимулировали бы безработных признавать себя таковыми.
С другой стороны, отметил Иноземцев, приспособленность к рыночной экономике тех или иных социальных групп сделает эффективными или наоборот их поиски работы. Предприятия должны избавляться от лишнего персонала. Но сам персонал не готов отстаивать свои интересы, так как уровень социальной терпимости в РФ по-прежнему высок.
Михаил Делягин добавил к сказанному коллегой-экономистом:
– Антикризисные меры ярко характеризует тот факт, что даже некоторые региональные мэры в январе не получили зарплаты. Такая в стране ситуация на уровне базиса. Сколько будут терпеть – можно считать зарплатами. С удовольствием передаю в этой связи слово Анатолию Баранову.
Анатолий Баранов не согласился с Евгением Гонтмахером по поводу озабоченности безработицей, что только в головах:
– Безработица как фактор, влияющий на социальную и политическую жизнь сегодня проявляется значительно сильнее, чем в 1998-м году, тогда-то и не видно было проблемы. Наоборот, кризис вызвал компенсационный рост промышленности, импортозамещение, чего сегодня ожидать не приходится. Сейчас рост безработицы обеспечивается в основном за счет наименее “социально опасных” слоев, за счет офисного планктона. Он в каком-то смысле поделом пал первой жертвой оптимизации расходов на непроизводительный труд, и проблемы с выплатой кредитов, связанные со снижением завышенной оплаты труда на улицу этих людей не выведут.
При этом государство взяло четкий курс на поддержку антикризисными мерами именно скрытой безработицы, которая касается как раз трудящихся, занятых в промышленности и вообще в реальном секторе. Господин Гринберг привел здесь цифру в 24 тысячи безработных, официально зарегистрированных службой занятости, а руководитель московских официальных профсоюзов Михаил Нагайцев назвал цифру в 250 тысяч. Вот, собственно, и масштаб разницы между официальной и скрытой безработицей.
В каком-то смысле скрытая безработица идет на руку рабочему движению, поскольку если средняя зарплата по промышленности была до кризиса примерно 15 тысяч рублей,из которых примерно половину премиальной части убрали, оставили голый тариф, который срезали за счет сокращения рабочей недели. То есть люди получают сейчас на руки 4-5 тысяч рублей, на которые прожить никак не возможно, но, скажем, в Ярославской области, получают столько. И в других регионах то же. То есть человек по результатам своего труда никак не может прокормиться, что и является главным признаком скрытой безработицы. Но при этом этот человек не выбрасывается на улицу, не атомизируется, он остается членом привычного коллектива и у него остается высокая возможность для солидарных действий.
Также повышается качество рабочих активистов. Не секрет, что в период стабильности людей с хорошими производственными показателями, неконфликтных при этом, администрация выделяет, как-то поощряет. А рабочие активисты выглядят смутьянами, с невысоким рейтингом в коллективе – администрация демонстрирует, что это их личные проблемы, в которых они сами виноваты. Но в период кризиса “наказанными” оказываются и хорошие производственники, все подряд. Эта явная несправедливость, конечно, толкнет многих авторитетных рабочих и инженеров в протестное движение.
Но зато резко снижается роль традиционных профсоюзов, поскольку они теряют главный свой рычаг воздействия на администрацию – угрозу забастовки. В условиях остановки производства это, конечно, слабая угроза. Рабочее движение должно неизбежно принимать другие, более радикальные формы – создание советов рабочих коллективов, рабочих комитетов, рабочих советов, которые контролировали бы производственный цикл, требовали участия трудового коллектива в управлении предприятием, требовали бы контроля за распределением средств на производстве в условиях кризиса, когда каждая копейка на счету.
Антон Вотречев