Европейский Союз стремится к важным шагам по созданию стратегического альянса с Россией. Цена не играет роли
Обложка притягивает взгляд яркими цветами. Она разделена по вертикали на две половины: красную и синюю. В центре стоящий на двух лапах медведь, обведенный бубликом знакомых золотых звездочек. Под ним заголовок: “Eurussia. Il nostro futuro?” («Евроссия. Это наше будущее?»).
Итальянский “Limes” – это серьезная газета, одно из важнейших европейских периодических изданий, занимающиеся международными вопросами. Последний номер, посвященный будущему отношений между Европейским Союзом и Россией, кишит именами уважаемых авторов и собеседников: тут и Александр Рар, немецкий “гуру” по российским вопросам, и его земляк Микаель Штюрмер, известный историк и бывший советник канцлера Коля, а также Федор Лукьянов, генеральный редактор газеты “Россия в глобальной политике”, Александр Медведев, вице-шеф Газпрома, или, наконец, британский консервативный философ и публицист Джон Лагленд.
Основной тезис: Россия имеет много недостатков, медленно изменяется, характеризуется непредсказуемостью, но Европа на нее обречена, как по причине энергетической зависимости, так и общих геополитических интересов. Союз должен открыться на Россию, чтобы вздохнуть полной грудью, исцелиться от болезни самовлюбленности и сойти с пути, ведущего к неизбежной гибели.
Кроме того, без России Европа никогда не станет равносильным соперником для Америки и Китая. Только с Россией Европа будет в состоянии свергнуть с престола сегодняшнего гегемона – США – и только с Россией сможет оказать сопротивление Китаю. Евросоюз может даже первым отправить человека на Марс – как предвещает автор одного из эссе – если только объединит свои силы с Кремлем. Это научно-политическое достижение должно будет окончательно доказать мощь и технологический прогресс новой мировой державы: Евроссии.
G2? Что такое G2?
В течение нескольких десятков лет мечты Европейского Сообщества выбиться из заурядности и изменить существующий глобальный порядок не могли осуществиться из-за отсутствия политической сплоченности, экономической вялости и военной слабости. “Священным Граалем” должен был стать для ЕС Лиссабонский договор, однако, кроме увеличения роли самых крупных игроков Союза (Германии и Франции) в формировании внешней политики и удовлетворения эго Тони Блэра (Tony Blair) как будущего президента ЕС, вероятно, он не даст ожидаемой перетасовки на международной сцене.
Осенью прошлого года казалось, что Европе выпал счастливый билет: на Уолл Стрит ударило финансовое цунами, модель экономики янки оказалась слабой и, по мнению многих европейских комментаторов, самоуничтожение США стало реальной перспективой. Европа должна была торжествовать на развалинах “необузданного капитализма” и американской гордыни.
Достаточно было, однако, нескольких месяцев, чтобы эти надежды безвозвратно испарились. Сегодня Европа борется с последствиями того самого цунами, и не исключено, что будет выходить из кризиса дольше Америки. Мало того: взгляды большинства экономистов и аналитиков, задумывающихся над тем, как долго еще продлится этот водоворот, направлены скорее на Нью-Йорк, Пекин и Шанхай, чем на Берлин или Рим. О маргинальной роли Европы свидетельствовали также репортажы с саммита G20 в Лондоне, в которых больше всего места посвящалось встрече Барака Обамы с Ху Цзиньтао. СМИ настойчиво использовали формулировку “саммит G2″ – что болезненно задевало Ангелу Меркель, Николя Саркози и самого хозяина мероприятия – Гордона Брауна.
Следовательно, будущее нашей планеты будет решать “Химерика” („Chimerica”), как говорит британский историк Найлл Фергусон и как внушал во время январского визита в Пекине Збигнев Бжезинский? Неужели Европу в очередной раз “переиграли ” и вытолкнули на боковой путь мировой политики?
Антиамериканская связка
В этой ситуации альянс с Россией представляется разумным решением, дающим Европе шанс выйти из тени “Химерики”.
Среди лидеров ЕС с наибольшим энтузиазмом высказался о такой возможности премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, который уже в 2002 г. прямо предлагал вступление России в Европейский Союз, разумеется, в неопределенном будущем. В сентябре прошлого года французский президент Николя Саркози, выступая на форуме ООН, говорил о построении “общего экономического пространства”, которое объединит Европу и Россию. Через месяц в Эвиане, во время конференции, организованной Французским институтом международных отношений, выражал надежду на то, что Россия когда-нибудь станет “привилегированным партнером” Евросоюза в сфере безопасности.
Также упомянутый Александр Рар, чрезвычайно влиятельная фигура в немецкой внешней политике, высказывается за глубочайшие связи Европы с ее восточным соседом. “США, Франция и Германия поняли, что без России невозможно построить сильную и цветущую Европу ” – писал Рар три месяца тому назад в газете “Российская газета”, официальном органе российского правительства. В свою очередь, Йошка Фишер, бывший министр иностранных дел Германии, в статье в январе этого года предлагал преобразование НАТО в новую “структуру европейской безопасности с участием России”. Только самые наивные не доискались бы в этой фразе немого продолжения: “… и без участия Америки”.
Недоброжелательное отношение к США может быть основным идеологическим элементом сплочения Евроссии. Во времена Джорджа Буша слова критики, доносящиеся по его адресу из Москвы, Берлина или Парижа, были почти однозвучными. Достаточно вспомнить немецко-франко-российский протест против американского вторжения в Ирак в 2003 г. В Европе исключительно громкими были голоса возмущения тайными полетами ЦРУ или обращением с заключенными на базе Гуантанамо – особенно в сравнении со слабым попискиванием после убийства Александра Литвиненко или Анны Политковской.
Немецкие, французские или бельгийские политики осознают, что их антиамериканская риторика падает на благодатную почву. В 2007 г. в исследовании, проведенном институтом Форса для еженедельника “Штерн”, целых 48% немцев признало США большей угрозой для мира, чем Иран, только 31 проц. было иного мнения. Выходит, что аббревиатура ЦРУ вызывает сегодня в Западной Европе большее отвращение, чем CCCP, и этого не изменит даже наиболее проевропейский и мирно настроенный президент США.
Уже сегодня Германию и Францию, самые важные страны Евросоюза, связывает с Россией большее, чем с Соединенными Штатами. Американская администрация хочет видеть Грузию и Украину в НАТО; Франция, Германия и Россия – нет. Американцы хотели (к сожалению, прошедшее время тут, наверное, наиболее уместно) расширить систему противоракетной обороны в Польше и Чехии; немцы, французы и русские реагировали на эти планы аллергически (в упомянутом опросе 72 проц. немцев считает, что проект «щита» неприемлем).
Американцы хотят, чтобы Турция была принята в ЕС и играла более значительную роль в регионе Ближнего Востока; Франция, Германия и Россия боятся Турции как огня. Американцы хотят поддерживать экономические санкции в отношении Ирана; французы, немцы и русские охотно торговали бы с Тегераном без каких-либо ограничений. Об экономических связях между Германией и Россией даже не стоит упоминать – иногда появляется ощущение, что немецкое правительство действует как одна, крупная лоббистская компания, нанятая Кремлем для присмотра за российскими интересами в Европе.
Стоит также упомянуть о скандале, который потряс отрасль атомной энергетики в начале этого года: немецкий концерн Сименс бесцеремонно прервал сотрудничество с французской Аревой, чтобы вступить в связь с российским Росатомом. Руководители Аревы были так взбешены, что в начале мая обратились в международный арбитражный суд с претензией к своим приятелям из братской Германии.
Ничто не свидетельствует о том, что немецко-российский роман мог бы неожиданно закончиться.
Никто не будет слушать жалобы
Что это значит для Европы? Все более упрочняющиеся экономические связи с Россией, совместное строительство атомных электростанций, совместная поставка и распределение газа в Европе, постепенное открытие энергетических рынков России для европейских фирм и европейских рынков для Газпрома. В политике – окончательное погребение надежд бывших государств советского блока вырваться из орбиты Кремля и пожертвование Украиной и Грузией на алтаре “новой системы безопасности “, о которой писал Йошка Фишер. И, наконец, общий фронт Евросоюза и России в нескольких горячих точках мира (Иран, Афганистан) и Совете Безопасности ООН.
“Сплоченность действий Европейского Союза и России будет в будущем все более четкой (…) В интересах Европы поддержка России на ее пути к созданию собственной формы либеральной демократии. Первым шагом должна быть [экономическая] открытость, благодаря которой русские могут близко ознакомиться с принципами функционирования европейских обществ и экономик, а европейцы – лучше понять сегодняшнюю Россию” – пишет в последнем номере “России в глобальной политике” Стефан Шеперс, связанный с институциями ЕС голландский политолог.
В ближайшее время будет интенсифицирована операция “смягчения” образа современной России. Президент Медведев уже послал несколько сигналов об оттепели, в частности, дав интервью оппозиционной газете “Новая газета” и освободив из тюрьмы Светлану Бахмину, юриста Михаила Ходорковского. Всё с одной целью: дать лидерам ЕС предлог к углублению дружбы с Россией, которая “демократизируется”.
Немцы и французы будут, вероятно, стремиться формализовать это положение – строительство “новой системы безопасности” и агония НАТО станут поводом для разрыва союза с Америкой. А после создания (в 2020, а может быть в 2030 году?) зоны свободной торговли между Европой и Россией, мы будем уже в преддверии великой Европейско-Российской Федерации, Евроссии, которая должна стать противовесом “Химерике”.
Зачем цепляться за изношенную идею Европейского Союза, в котором немцы совершенно не заинтересованы в том, чтобы помогать Эстонии, а французы – чтобы поддерживать Болгарию, если можно создать совершенно новое бытие? Без корсета политической корректности, без необходимости каяться за совершение бесстыдных сделок с режимом, тоскующим по эпохе Советского Союза.
Если Америка имеет в союзниках кровавые диктатуры, такие как Саудовская Аравия или Египет, почему союзником Европы не может стать Россия? А когда Россия уже станет приятелем Европы, никто не будет слушать русофобских стонов литовцев или поляков. Дружба с Москвой может быть декларирована так, как несколько раньше была декларирована любовь к Европейскому Союзу.
Немцы и французы вздохнут с облегчением, ведь уже никто не обвинит их в проведении собственных интересов в ущерб интересам Европейского Союза. Потому что бизнес с Россией станет тогда также “нашим” бизнесом, как проект северного газопровода стал “европейским проектом”. А если какая-либо страна начнет сомневаться в разумности такой геополитической идеи, то всегда может выйти из Евросоюза – ведь такую возможность предусматривает лиссабонский трактат.
А кто не выйдет, в награду полетит на Марс.
Готовы ли мы к такому сценарию?