Россияне поверили: кризис – это всерьез и надолго. Попавшие под сокращение люди все чаще регистрируются в центрах занятости. В Москве число клиентов центров занятости выросло в полтора раза. А в Магнитогорске, чтобы зарегистрироваться, нужно стоять в очереди месяц.

Кризис начался в августе, но на росте официально зарегистрированных безработных поначалу не отразился. В августе и сентябре их стало даже меньше. В октябре динамика была нулевой. В ноябре их количество выросло на 60 тысяч человек, в декабре почти на 200. И вот новый рекорд: только за последнюю неделю января на учет встали 100 тысяч человек.

Число официальных безработных в России сейчас составляет 1,64 миллиона человек – с начала кризиса их стало больше на 400 тысяч человек. По прогнозу правительства в конце года количество официальных безработных достигнет 2,2 миллиона человек. Но если темпы роста будут сохраняться, что очень похоже на правду, “план по безработице” будет перевыполнен.

Несмотря на то что центры занятости переходят на режим работы без выходных, здесь царят нервозность и толкотня. А в Магнитогорске, например, как выяснил корреспондент “Труда”, чтобы встать на учет, нужно записываться за месяц.

Еще в сентябре на учете в Центре занятости Магнитогорска состояли 900 человек. Теперь – более четырех тысяч. В день в центр обращается по 700 человек. Корреспондент “Труда” тоже попробовал встать на учет.

Очередь длиной в месяц

Пластиковые двери дребезжат от удара. Брань плотного мужчины с сединой в бороде слышна издалека. “Целый день просидел и все зря! – кричит он. – Сами идите в дворники! Я всю жизнь на производстве!”

Захожу в центр занятости. Талонов на сегодня нет. И на завтра, и на послезавтра. Есть талон через месяц – на начало марта. “Надо в шесть утра прийти, – подсказывает мне Александр, машинист паровоза. – А то и раньше”. Он сам приходил к семи. И ждал приема две недели. Сегодня он сидит в очереди к специалисту уже пять часов. Многие не выдерживают, уходят.

Вот и Людмила, водитель легкового авто, собралась домой. Ее не сократили, она сама уволилась. Предложили работать одновременно и водителем, и менеджером. “А я с людьми не очень”, – поясняет Людмила. Она сидит тут уже шестой час. Спрашивает, примут ли ее по тому же талону завтра. “Нет, если не приходите на прием, все данные уничтожаются. Подождите, сейчас вас всех раскидают по кабинетам”, – отвечает диспетчер.

Четырехкратная перегрузка

“Мы делаем все, что можем, – говорит руководитель центра занятости Магнитогорска Вячеслав Таркин. – добавили в штат две ставки, работали все зимние каникулы. Чтобы сбить очередь существенным образом, надо по меньшей мере удвоить численность нашей службы, но это нам не подвластно. По регламенту специалист должен принимать десять посетителей в день, а мы принимаем по 30-40 человек”.

“Магнитогорск является самой тревожной территорией региона, – подтвердила “Труду” Татьяна Ефимова, начальник отдела трудоустройства Главного управления по труду и занятости Челябинской области. – В помещении огромные очереди, страсти накаляются с каждым днем”.

Ажиотаж возникает еще и потому, что по закону люди обязаны подать документы в центр занятости в течение двух недель после увольнения, иначе они потеряют право на пособие по безработице. На самом деле документы можно просто отправить заказным письмом, но люди об этом не догадываются.

На учет без выходных

В январе в столичных центрах занятости число желающих встать на учет тоже резко выросло. Сотрудники одного из центров отмечают: раньше в день приходило не более 20 человек, теперь – не меньше 30. Из-за этого все московские центры теперь работают без выходных. Посетители нервничают. Стульев в кабинете, где проводится первичный прием, не хватает. Только за час, который провел корреспондент “Труда” в одном из московских центров занятости, на учет встает около десяти человек.

Идти больше некуда

Молодой человек рассеянно листает красную папку с “горящими вакансиями”.”Я ищу работу барменом или официантом. Опыт работы всего полгода. Никуда не берут, вот и пришел в центр занятости”, – говорит он.

“Конечно, я не сама уволилась”, – говорит бывшая сотрудница компании, занимающейся перевозками, Елена Сергеевна. Она рассказывает: на предприятии работало около 200 человек, в январе уволили почти всех. “Куда теперь идти, я не знаю. Ведь мне 53 года. И даже то, что у меня сумасшедший опыт работы, никого не волнует”, – заключает она.

Владимир, студент старшего курса художественного вуза, пришел в центр занятости впервые. Он никак не может найти работу по своей специальности – скульптор. В окошке ему выдают список вакансий. Всего их четыре, и все – преподаватель изобразительного искусства или черчения в подмосковных школах. Зар-плата 10 тысяч рублей.

“А я вот с сыном пришла. Уволили его”, – откровенничает Марья Викторовна.Ее Витюше 33 года. “Эх, а работу-то сейчас не найти, поживем на мою пенсию пока”, – Марья Гавриловна поправляет на сыне шапку и вздыхает.

Держаться до мая

Андрей Гринберг, начальник отдела информации Управления государственной службы занятости населения Москвы, поясняет: “Сейчас сократили своих людей предприятия, которые подавали заявку в декабре-ноябре. Прошли положенные законом два месяца, люди остались без работы и пошли в центры занятости”. По его прогнозу, рост безработицы продолжится как минимум до мая”.

Факты

48% магнитогорцев готовы пойти на низкоквалифицированную работу

21000 временных рабочих мест будет создана в Магнитогорске

2,11% зарегистрированный уровень безработицы в Челябинской области

Источник: центр занятости

Кризис

В регионах хуже

Во многих (как правило, не самых крупных) российских городах градообразующим является одно предприятие или несколько из одной отрасли. Такие города принято называть моногородами. К ним, по оценке директора Института региональной политики Булата Столярова, в России можно отнести 460 из 2000 городов, в них живет минимум 20% населения страны. Если у предприятия, которое является градообразующим, начинаются серьезные проблемы, то рушится весь городской рынок труда. В целом, по мнению Булата Столярова, минимум 30% моногородов, или 6% населения, находятся в зоне риска, поскольку у их градообразующих предприятий мало шансов пережить кризис. В этих городах последствия кризиса будут особенно глубокими, вплоть до социальных волнений.