Незадолго до запланированного на 14 июня саммита ОДКБ, на котором должны быть подписаны соглашения о создании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), обострилась проблема участия в них самой крупной в демографическом и военном отношении страны Центральной Азии – Узбекистана, внешнеполитический курс которого становится всё более проамериканским. Между тем, от позиции Узбекистана во многом зависит не только состав и возможности мобильных сил ОДКБ, но и то, что вообще будет представлять собой в дальнейшем эта организация.

Создание КСОР было предложено Россией вскоре после «пятидневной» войны с Грузией в августе 2008 г. В сентябре 2008 г. главы государств-участников ОДКБ – России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана – заявили о намерении развивать военное и военно-техническое сотрудничество, а также обеспечивать безопасность «в зоне ответственности организации и непосредственной близости от нее». Большую часть войск для 20-тысячной группировки КСОР готовы выделить Россия, которая предоставит воздушно-десантную дивизию и десантно-штурмовую бригаду (около 8 тыс. чел), и Казахстан, который выделит десантно-штурмовую бригаду (около 4 тыс. чел.). Другие страны ОДКБ предоставят по батальону. До этого в рамках ОДКБ существовали Коллективные силы быстрого реагирования (КСБР) в составе 10 батальонов общей численностью около 7 тыс. человек, а также российской авиационной группировки на авиабазе в Канте в Киргизии (10 самолётов и 14 вертолётов).

Помимо КСОР Россия планирует создать в Центральной Азии мощную армейскую группировку, ядро которой и должны образовать мобильные силы ОДКБ. Эта группировка должна прикрывать Центрально-азиатское стратегическое направление в дополнение к уже сформированным российско-белорусской группировке на Западном и российско-армянской – на Кавказском направлениях. В отличие от КСОР, в состав которых планируется включить десантные подразделения и части спецназа, группировка ОДКБ в Центральной Азии будет состоять из целых армейских подразделений, включая танковые, артиллерийские части, а также военный флот на Каспийском море. В мирное время войска будут находиться на своих базах в местах постоянной дислокации, а в случае опасности вооружённых конфликтов – перебрасываться на территорию той или иной страны – члена ОДКБ. Однако, создание КСОР, не говоря уже о мощной армейской группировке в Центральной Азии, натолкнулось на позицию Узбекистана, который, не покинув окончательно ОДКБ, оговорил своё особое положение в этой организации. Ещё на стадии согласования решения о создании КСОР Узбекистан заявил, что не будет участвовать в Коллективных силах на постоянной основе, а ограничится лишь теми операциями, которые представляют для него интерес. 4 июня «Интрефакс» со ссылкой на «высокопоставленный военно-дипломатический источник в Москве» сообщил, что Ташкент выдвинул четыре принципиальных условия своего участия в мобильных силах ОДКБ: принятие решения об их применении только на основе консенсуса, а не простым большинством стран-участниц организации, отправка подразделений КСОР в другие государства только если это не противоречит их национальному законодательству, запрет на использование подразделений КСОР для разрешения конфликтов между участниками ОДКБ, а также предварительная ратификация соглашения об их создании парламентами всех стран организации. Из этого можно понять, что Узбекистан беспокоит возможность использования сил КСОР против него самого в случае конфликта с одной из соседних стран СНГ. Возможность такого конфликта в условиях назревающих противоречий по поводу использования водных ресурсов трансграничных рек и неурегулированности пограничных проблем между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном исключать нельзя. Что касается четвёртого условия – применения подразделений КСОР только после ратификации соглашения об их создании парламентами всех стран ОДКБ – оно может похоронить саму идею Коллективных сил уже на старте. Параллельно с торможением проекта КСОР Узбекистан начал активно налаживать связи с Соединёнными Штатами, свёрнутые после подавления вооружённого мятежа в Андижане в мае 2005 г. Восстановление узбекско-американских отношений началось ещё в 2008 г. В ежегодном докладе Госдепартамента США о терроризме за прошлый год отмечалось, что «Соединённые Штаты предпринимали шаги по восстановлению тесных связей с Узбекистаном», правительство которого в свою очередь «предприняло некоторые шаги по возобновлению контртеррористического сотрудничества с США». В докладе Госдепа сказано и о причине внимания американцев к Узбекистану: эта страна является «одним из важных транспортных коридоров для доставки грузов невоенного назначения контингенту в Афганистане». К быстрому сближению с Узбекистаном Вашингтон побудило ожидаемое закрытие авиабазы Манас, соглашения об использовании которой были денонсированы властями Киргизии в марте 2009 г.

США рассматривают Узбекистан не только как транзитный коридор для переброски грузов в Афганистан, но и как возможную территорию для размещения своей военной базы. По данным представителя Council on Foreign Relations Джеффри Манкоффа, Вашингтон уже обратились к Ташкенту с просьбой о размещении в Узбекистане военной базы. «Американское присутствие в регионе Центральной Азии, – пишет Д.Манкофф, – уже начало расширяться». В связи с нарастающей нестабильностью в Пакистане «американские войска всё больше и больше разворачиваются к постсоветской Средней Азии как к альтернативному маршруту для отгрузки поставок в Афганистан».

Несколькими днями ранее пресс-служба президента Узбекистана скупо сообщила, что 3 июня И. Каримов принял в своей резиденции Оксарой посла США в Узбекистане Ричарда Норланда. Одновременно стало известно, что США и Узбекистан достигли соглашения об использовании аэропорта в г. Навои «для коммерческого транзита небоевых военных грузов в Афганистан».

Демонстрируя свою незаинтересованность в усилении военной составляющей ОДКБ, где преобладает влияние России, Ташкент готовится не только к возможной конфронтации с Киргизией и Таджикистаном, но и к роли нового американского плацдарма в «Большой Средней Азии».