Признание Россией независимости Республики Абхазия и Республики Южная Осетия было основано на четких международно-правовых положениях. Это было особо подчеркнуто как в выступлении Дмитрия Медведева 26 августа, так и в нескольких интервью западным телеканалам, в которых российский президент неоднократно разъяснял логику принимаемых решений, четкое их соответствие всем правовым нормам. Особое внимание президент России обратил на четко и недвусмысленно выраженную волю народов: “В случае, если другое государство полагает, что народ определил свою позицию, а в данном случае это так и есть: были проведены референдумы, были приняты решения и народом Южной Осетии, и народом Абхазии, – любое другое государство вправе признать независимость этого территориального образования, нравится это кому-то или нет”.
В настоящее время речь идет об открытии дипломатических представительств в Сухуме и Цхинвале и о заключении соглашений, которые предусматривали бы, в частности, защиту новых государств от агрессии со стороны третьих стран. Вполне вероятно, что уже в ближайшем будущем на территории обеих республик будут развернуты военные базы России, для чего также потребуется заключение соответствующего договора.
Абхазия уже приступила к разработке договора о дипломатических отношениях с Россией и планирует подписать его в течение ближайшей недели. Министр иностранных дел республики Сергей Шамба заявил, что будет подписан также целый ряд других документов.
В то же время непосредственное вхождение Абхазии и Южной Осетии в состав Российской Федерации в ближайшее время вряд ли возможно. И дело тут даже не в возможных нелепых обвинениях в “аннексии части грузинской территории”, которых и сейчас предостаточно. Вспомним, какими взаимными обвинениями и подозрениями сопровождалось обсуждение идеи о возможном вхождении Белоруссии в состав России. Вряд ли стоит повторять этот не совсем удачный опыт в условиях современного российского федерализма, претерпевающего определенные трансформации.
Модель отношений России с Абхазией и Южной Осетией источники в МИДе России называют “ассоциированными отношениями”, однако конкретное наполнение этой модели отношений “еще предстоит выработать”. При этом, как утверждают в МИДе, вопрос о вхождении Абхазии и Южной Осетии в состав РФ пока не стоит. Даже сторонники предоставления бывшим грузинским автономиям статуса субъектов Российской Федерации говорят о такой возможности лишь в отдаленном будущем.
Есть проблемы и с законодательством. В настоящее время вопросы изменения субъектного состава РФ регулируются Федеральным конституционным законом от 17 декабря 2001 г. N 6-ФКЗ “О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации”. Необходимо отметить, что этот нормативный правовой акт учитывает, в первую очередь, интересы иностранных государств, но никак не интересы народов, которые в течение длительного исторического периода входили в состав российского, а не какого-либо иного государства. Однако без внесения поправок в этот закон вопрос об упрощенном порядке образования нового субъекта в составе Российской Федерации (например, по итогам всенародного референдума) повисает в воздухе. Вариант, при котором Абхазия или Южная Осетия могли бы непосредственно войти в состав России на основании межгосударственного договора, вызывает у юристов много вопросов.
Тем не менее, новый правовой статус бывших грузинских автономий отнюдь не снимает с повестки дня вопрос о дальнейшей судьбе этих государств, включая возможности более тесной их интеграции в российское политическое, экономическое и оборонное пространство. Международное право предоставляет здесь достаточно гибкий инструментарий, позволяя говорить о различных формах межгосударственных отношений, в том числе и для субъектов, неравнозначных по таким критериям, как размеры территории и количество населения.
В “Декларации о принципах международного права относительно дружественных отношений и сотрудничества между государствами”, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 году, говорится: “Создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются формами осуществления этим народом права на самоопределение”.
Есть и практические примеры реализации этих вариантов. Например, свободно ассоциированное государство Пуэрто-Рико обладает достаточно своеобразным правовым статусом “неинкорпорированной организованной территории”, верховная власть в которой принадлежит Конгрессу США”. При этом действие на территории Пуэрто-Рико Конституции США ограничено. Пуэрто-Рико имеет собственную конституцию, законодательную, исполнительную и судебную ветви власти. В то же время связь с США заключается в наличии общего гражданства, валюты и обороны. В настоящее время рассматриваются различные варианты будущего статуса Пуэрто-Рико, включая вхождение в США в качестве штата или независимость. На постсоветском пространстве термин “ассоциированные отношения”, касающийся взаимоотношений между государствами впервые появился в обращении Народного Собрания Республики Абхазия к Федеральному Собранию Российской Федерации от 18 октября 2006 г.
Одним из возможных шагов стало бы присоединение Абхазии и Южной Осетии к Союзному государству России и Белоруссии. Такой возможности не исключает председатель комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками Алексей Островский. Другим вариантом подключения новых государств к работе в международных организациях стало бы предоставлением им особого статуса в рамках ОДКБ. Такой шаг был бы весьма своевременным с учетом того, что представители государств – членов ОДКБ уже в скором времени примут, наряду с представителями ОБСЕ, участие в миссии наблюдателей в зоне грузино-югоосетинского конфликта.
Шаги в этом направлении выглядели бы весьма логичными. Годы формально-неопределенного статуса “непризнанных государств” привели к значительным негативным последствиям, в том числе в массовом сознании жителей Абхазии и Южной Осетии. Рост пессимизма, ощущения безысходности создали благоприятную почву для деятельности западных НПО, которые стали пытаться разыгрывать “абхазскую” и “осетинскую” карту против интересов России на Северном Кавказе. Военная авантюра Саакашвили хорошо показала, чего на самом деле стоят все их “прожекты” и кто на самом деле является гарантом выживания малых народов Кавказа.
Признание со стороны России вызвало у народов обеих республик огромный эмоциональный всплеск, и теперь необходимо практическими делами подтвердить прочность позиций России на Кавказе. В том числе, и созданием полноценной договорной базы, комплексно регулирующей отношения России с новыми официально признанными ею государствами.