Бывший директор “Оборонсервиса”, выступивший в суде по делу о махинациях с активами Минобороны на 3 млрд руб., не видит ничего предосудительного в их продаже – это был всего лишь маневр, позволяющий решать более важные задачи. До сих пор не почувствовал он и обмана со стороны Евгении Васильевой, которую обвинение называет организатором афер. Да и на все другие вопросы он отвечал так, что адвокаты чувствовали себя очень довольными.

Вчера в Пресненский райсуд, где судья Татьяна Васюченко рассматривает “дело “Оборонсервиса”” пришел его бывший гендиректор Сергей Хурсевич, входивший также в его совет директоров. Он трудился там с 2009 года, а уволили его в мае 2013 года по решению совета директоров. Глава военной прокуратуры Сергей Фридинский говорил тогда о многочисленных нарушениях в его деятельности. В частности, его подозревали в уклонении от уплаты таможенных платежей в особо крупном размере по предварительному сговору (ч. 1 ст. 194 УК РФ – до пяти лет лишения свободы).

От уголовной ответственности Хурсевич был освобожден в декабре 2013 года по амнистии, а сейчас заведует кафедрой в неком финансовом институте, но в каком именно – не стал уточнять. Он знает лично бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова, который вынужден был подать в 2012 году в отставку, когда начались следственные проверки по делу о хищениях в Минобороны, обвинялся в халатности (ч. 1 ст. 293 УК – до трех месяцев лишения свободы), но тоже амнистирован. Хурсевич познакомился с экс-министром обороны, когда работал в налоговом ведомстве, которое Сердюков возглавлял в 2004–2007 годах. Отношения с ним свидетель охарактеризовал как служебные.

По приглашению Сердюкова, через семь месяцев после назначения его министром обороны, с 11 сентября 2007 года, Хурсевич начал работать в военном ведомстве. Был советником министра до 25 февраля 2010 года. Возглавил “Оборонсервис” он также по приглашению Сердюкова.

Прокурор Андрей Обухов попросил свидетеля рассказать об “Оборонсервисе”, и Хурсевич начал зачитывать информацию с экрана своего планшета. Подготовился к заседанию, пояснил он. Хурсевич оправдывал продажу активов.

– Цель создания “Оборонсервиса” была установлена еще до официального указа, по поручению президента России [Дмитрия Медведева] – для оптимизации работы Министерства обороны, чтобы урегулировать деятельность в тех сферах, которые не относятся напрямую к его компетенции.

В продаже активов дочерних и зависимых обществ (ДЗО), которые “Оборонсервис” контролировал через свои субхолдинги, Хурсевич не видел ничего предосудительного. “Маневр, направленный на реализацию части имущества, – нормальная практика, – говорил он. – Убыточность активов должен определять гендиректор предприятия, анализируя средства, необходимые для выполнения госзаказов и определения на этой основе дефицита и профицита активов”. И привел пример: есть текущий заказ на ремонт танка – необходимо оборудование, а заказа на ремонт ящиков для боеприпасов нет – инструменты не нужны, можно продавать и приобрести оборудование для ремонта танка. “Так и активы. Инициатором продажи мог оказаться кто угодно – генеральный директор ДЗО, директора департаментов, любой орган управления. Вплоть до командира воинской части выходили с инициативами”, – говорил свидетель. А “Оборонсервис”, по его пояснениям, формировал комплексные предложения по маневру активами, но это был “далеко не самый приоритетный” вид его деятельности.

Следующая порция вопросов Обухова Хурсевичу касалась выбора оценщиков и агентов при реализации “Оборонсервисом” недвижимости ДЗО. Как считает следствие, ООО “Центр правовой поддержки “Эксперт”, который находил покупателей для имущества, а также в некоторых случаях выступал в роли оценщика, действовал фиктивно, и им фактически руководила экс-директор Департамента имущественных отношений Минобороны Евгения Васильева, главная фигурантка “дела “Оборонсервиса”” (она обвиняется по 12 эпизодам по ст. 159.4, 174.1, 285 и 286 УК РФ – мошенничество, легализация денежных средств или иного имущества, превышение и злоупотребление должностными полномочиями; до 10 лет лишения свободы). Официальная же гендиректор “Эксперта” Екатерина Сметанова дала показания по делу и признала свою вину в предъявленных ей эпизодах мошенничества в особо крупном размере и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 – до семи лет лишения свободы), ее поместили под госзащиту якобы из-за давления со стороны Васильевой, суда по ее делу еще не было. Всего на агентских услугах “Эксперт” заработал 107,2 млн руб., эта сумма включена в 3 млрд руб. – общий, по мнению следствия, объем ущерба, который был нанесен Минобороны действиями Васильевой и ее подельников.

– Были ли проведены конкурсы для определения организаций, которые выполняли оценку и были агентами? – поинтересовался прокурор.

Хурсевич сказал, что были, но при этом их проведение было исключительно актом доброй воли – для прозрачности. На самом деле агентов и оценщиков ДЗО “Оборонсервиса” могли выбирать себе и без конкурсов. По его словам, “Эксперт” был утвержден советом директоров “Оборонсервиса”. “Со Сметановой я не знаком, но, может, не помню из-за стресса”, – сказал свидетель. В зале тихо рассмеялись.

Адвоката Васильевой Дмитрия Харитонова интересовало, в каком состоянии были предприятия, подконтрольные “Оборонсервису”.

– Четверть были в предбанкротном состоянии, на 80% был износ активов. А остальные также при малейшем изменении госзаказа могли оказаться в предбанкротном состоянии, – ответил свидетель.

– В обвинении написано, что Васильева обманывала всех, в том числе и министра обороны. Так ли это? – продолжал Харитонов.

– На момент совместной работы не было сомнения в ее профессионализме, до сегодняшнего дня обмана не почувствовал,– улыбнулся свидетель.

Затем вопросы стала задавать Васильева.

– Помогали ли продажи активов избегать банкротства предприятий?

– Да, – кивал Хурсевич.

– Известна ли общая сумма задолженности убыточных предприятий “Оборонсервиса” перед РФ? – чеканила Васильева.

– Не могу уточнить. Миллиарды… Но у меня в отчетах сальдированный положительный результат, – смутился Хурсевич.

– К моменту ухода из Министерства обороны господина Сердюкова задолженность сократилась? – продолжала подсудимая. Свидетель подтвердил это.

Судья Васюченко, продолжая сюжетную линию предыдущего заседания (подробнее>>), стала расспрашивать о продаже комплекса зданий и акций “31-го Государственного проектного института специального строительства”. На эти сделки, по подсчетам следователей, приходится большая часть ущерба Минобороны из-за махинаций в “Оборонсервисе” – 2,1 млрд руб.

– Здание на Смоленском бульваре почему надо было продавать, а не сдавать в аренду? – строго спросила Хурсевича судья. Под решением о продаже была его подпись.

– [“Оборонсервис”] не строился как организация-рантье. Само по себе здание в центре Москвы – не обязательно тот актив, за который нужно держаться. Заниматься профессионально получением арендной платы – не наша задача, это не принесло бы дивидендов собственникам, не улучшило бы обороноспособность страны. При прочих равных я бы из Москвы вывел все компании, но купил бы станки по производству частей для военной техники, которые в дефиците, – отвечал свидетель.

– Свидетель нам рассказывал об уникальности института. Сейчас институт функционирует, решение о продаже здания не исполнено. Приезжал министр обороны к ним недавно. Как вы можете это пояснить? – продолжала судья. Этим свидетелем был выступавший в понедельник главный инженер “31-го ГПИСС” Юрий Шукаев. По его словам, информация об убыточности института и необходимости его продажи не соответствует действительности.

Хурсевич ответил в том смысле, что уникальность института – это одно, а его расположение – другое. За МКАД, по его словам, он, может быть, даже эффективнее работать будет. “Полиграфию, например, современную, воткнуть в старое здание невозможно, – привел он пример, а потом добавил: – Но, это я фантазирую… Если здание панельное, то крупное оборудование не занесешь. Уникальный архив можно перенести в более удачное помещение и оцифровать”. Пока, по словам Хурцевича, он не видел убедительных документов, говорящих о том, что здание 31-го ГПИСС на Смоленском бульваре не надо было продавать, и намекнул, что оппозиция свидетеля, которого упомянула Васюченко, может быть вызвана просто тем, что ему просто на работу на Смоленский бульвар удобнее ездить. “Институт не входит в сотню ключевых активов [“Оборонсервиса”]”, – закончил Хурцевич. Адвокаты улыбались и кивали.