1. В 1990−е годы идеология национализма была уделом вновь образованных государств постсоветского пространства – Украины, Грузии, Латвии, Эстонии, а в самой России – лишь наиболее радикально настроенных слоев интеллигенции и бюрократии в национальных регионах – Татарии, Башкирии, Якутии, на Северном Кавказе. А в среде русских, и тем более в Москве либо преобладали либеральные настроения, либо, в крайнем случае, наблюдалась борьба между либерализмом и коммунизмом, которые все же – интернационалистские идеологии при всем «русском уклоне» нынешних коммунистов. В начале же нового столетия на окраинах России националистические страсти поутихли, отчасти вследствие укрепления «вертикали», отчасти вследствие того, что население этих регионов на опыте узнало: кто такие «лидеры национальных движений» и чего они стоят.

По прошествии десяти лет их деятельности выяснилось, что в большинстве своем они — рвачи и карьеристы, которые стремились лишь к высоким должностям и к хорошим деньгам и лишь прикрывались высокими словами о национальном возрождении. Как только политическая фортуна им улыбнулась, все обещанное «национальное возрождение» обернулось возникновением постов президентов, глав президентских администраций, министров суверенных республик, которые они быстро заняли, а вымирание народа и пьянство на селе, о которых горланили на перестроечных митингах, осталось и ныне там…

Но при этом «националистическая эстафета» неожиданно перешла … к русским. Причем, ладно бы к русским, которые живут в национальных регионах России, и действительно, испытывают притеснения со стороны этнократических элит — от недавнего физического преследования в Чечне до фактического запрета на занятие определенных государственных должностей в республиках Поволжья. Но нет, центром русского национализма стала Москва. Именно там сейчас проводятся шествия «русских националистов», именно там возникают экстремальные движения, которые затем ведут свою пропаганду по всей России, именно там делаются националистические сайты, которые заполонили Интернет.

Национализм, вообще говоря – не новость для России. В начале ХХ века в нашей стране уже существовали политические силы, называвшие себя русскими националистами и ставившие перед собой задачу укрепления и развития русской нации. Необходимо заметить, что слово «национализм» не было тогда еще бранным и не отождествлялось с заботой о своей нации за счет ущерба другим народам, каковой смысл оно приобрело уже в советские времена. Русскими националистами не стеснялись называть себя Василий Розанов, Владимир Эрн, Петр Струве, Дмитрий Муретов, Николай Трубецкой, Петр Савицкий, Валерий Брюсов, Андрей Белый и другие видные представители культуры серебряного века.

Но и сам русский национализм тогда был несколько иным. Так, идеолог монархического русского национализма Василий Розанов в своих статьях в «Новом времени» вовсе не возмущался засильем инородцев из Средней Азии на московских рынках или тем, что приезжающие в Москву татары по традиции нанимаются дворниками, и тем самым эти места не достаются русским переселенцам из подмосковных деревень (а в дореволюционной России так же, как и сейчас, целый ряд профессий имели «этническое лицо»). Не найдете вы в этих проникновенных статьях В. Розанова и призывов к тому, чтоб инородцы убирались в свои губернии и ханства, чтоб не портили они своей «грязной кровью» «чистую славянскую кровь». Не найдете осуждений смешанных браков и строительства мечетей в русских городах. Напротив, русский националист Розанов зовет инородцев в центральную Россию, с тем, чтобы они жили здесь, постепенно русели, а потом и совсем растворились в русской нации, как некогда растворились в ней чудь и мерь, кривичи и поляне. Для Розанова русская нация – это не чистокровные славяне с нордической внешностью, отнюдь, это сборная нация, которая переплавляет в себе все народы империи – от прибалтийских до среднеазиатских, от поляков до казахов и сама через это постоянно обновляется и цветет, становясь в подлинном смысле Россией, но не переставая быть Русью. «Россия есть подлинное наше Отечество, латышское, чухонское, немецкое, польское, армянское, грузинское, татарское» — призывает Розанов признать инородцев и сам соглашается с этим.

Впрочем, Розанов вполне миролюбиво настроен и к тем инородцам, которые не хотят смешиваться с русскими, но спокойно и верно служат царю и империи: «Мусульмане от Петербурга до Казани, до Самарканда, до Бахчисарая прямо любимы русскими и … очень уважаемы…. Они нам своей веры не навязывают, мы им своей веры не навязываем, но как торговцы, земледельцы, скотоводы они уважаемые, почтенные, трудолюбивые люди, трезвые и честные. Мы с ними ни о чем не спорим и живем мирно» — писал Розанов в статье «Белорусы, литовцы и Польша в окраинном вопросе России». Обратите внимание: мусульманские трезвые торговцы на рынках Санкт-Петербурга вызывают у русского националиста Розанова вовсе не желание устроить погром, а уважение и почтение. Розанову и в голову не пришло бы такое абсурдное по своему механицизму предложение, чтоб на рынках торговали русские в той же пропорции, в какой они представлены в народонаселение империи. Ведь империя – это организм, где каждый орган имеет свое предназначение: на руках нельзя ходить, а ногами есть пищу. Точно также в империи узбек с азербайджанцем торгуют, а русские пашут землю, воюют и правят.

Точно то же можно сказать и о П.Б. Струве – лидере консервативно-либерального крыла русской политической общественности начала века, участнике сборника «Вехи». По мнению Струве, любая нация только тогда чего-либо стоит, если она сумеет создать мощное государство, которое могло бы распространять влияние и на другие народы. То есть полноценная, великая нация, по Струве, должна иметь свою империю. Здесь идеалом для Струве служили англосаксы, создавшие огромную Британскую империю, и в подражание им Струве предлагает создать национализм открытый и творческий, «который открыт для всех, сознательно задается прозелетизмом, потому что он верит, что он не растворится в море чужеродных элементов, а претворит их в себя…».

Русская нация, по Струве – великая европейская нация, и как и все остальные великие европейские нации – немецкая, французская, испанская, английская она не может не быть великодержавной, имперской нацией. Россия для Струве – это Великая Россия от Варшавы до Бухары, от Одессы до Хельсинки. Струве метал о расширение пределов империи, о включение в нее Константинополя – центра былой византийской цивилизации, которая была одной из предшественниц цивилизации русской. Парламент, демократические права и свободы – все это по Струве инструмент для пробуждения народа, без энергичной поддержки которого национализм останется официозной пустышкой, никому не интересной затеей властей и только. Национализм должен стать не официозным, верхушечным, а народным, а для этого народным, то есть демократическим должно стать само государство, сделавшее национализм своей идеологией — таково вкратце национал-либеральное кредо Струве. При этом П.Б. Струве, как и Розанов, не боялся инородцев, их присутствия в России, их смешения с русским населением. «Отгораживаясь от других национальностей, и охраняя себя от них государственным щитом, русская национальность не укрепляет, а ослабляет себя – восклицает Струве в статье «Два национализма» — … все великие национальности весьма сложного этнического состава… Не только национальная плоть, но и национальная душа, культура у великих национальностей всегда многосоставная..».

Струве даже идет дальше Розанова и утверждает, что решение «еврейского вопроса» состоит в эмансипации евреев, предоставлением им тех же прав, что и другим подданным империи[1]. «…из всех инородцев евреи всех нам ближе, всего теснее с нами связаны» — пишет он и высказывает убеждение, что не будет больших русских патриотов, чем эмансипировавшиеся евреи, принявшие судьбу русских и России как свою судьбу[2].

Что же общего у русских националистов Струве и Розанова с современными «русскими националистами» из националистических и неонацистских группировок? Современные националисты не только не собираются расширять великую империю, они приветствовали отпадение от России Средней Азии, Южного Кавказа. Нынешняя урезанная РФ воспринимается ими как нечто естественное, а нерусские жители пространства бывшего СССР – иностранцами, пребывание которых в России должно быть строго регламентировано. Особенное возмущение у них вызывает то обстоятельство, которое является нормой для империи – этнический облик профессий (например, занятие торговлей среднеазиатами и азербайджанцами). Некоторые, наиболее радикальные из них хотели бы избавиться и от «нерусских регионов» оставшейся России, призывают создать мононациональную русскую республику, выступают против смешанных браков, рассуждают о «славянских корнях этрусков и эллинов»…

2. А все дело в том, что существует не один, а целых два вида национализма. Первый – это национализм имперских наций или имперский национализм, такой как британский, североамериканский, или как приведенный выше русский, дореволюционный[3]. Для него свойственны вера в великую историческую миссию своего народа, мышление большими геополитическими категориями, стремление укреплять свое государство, расширять его влияние, захватывать этим влиянием все новые и новые народы. Имперский национализм не мелочен и не построен на комплексах. Он не стремится удлинить историю своего народа, ведь она и без того немалая, он не доказывает по любому поводу величие своей нации, подразумевая тем самым, что оно и так очевидно. Потому он и не огрызается на каждое оскорбительное заявление, не замечает карликов-злопыхателей. Объясняется это тем, что имперский национализм – это национализм сильной, политически состоявшейся, победившей в историко-политической борьбе нации (а ведь не все народы, даже изначально имевшие неплохие перспективы для этого, стали имперскими, вспомним поляков или литовцев, которые в средние века могли поспорить с русскими о праве встать во главе великой евразийской империи, теперь это — карликовые государства, полностью зависящие от того, кто делает мировую политику, и бешено ненавидящие тех, то их обошел в историко-политической борьбе — русских).

Таков общий закон, которому подчиняются и отдельные люди и целые нации: сильный всегда спокоен, необидчив, незлобен и если не добр, то во всяком случае a priori дружелюбен. Слабый, напротив, агрессивен, обидчив до мелочной мстительности, во всем видит намек и укор, никогда не знает покоя, потому что он вечно боится и стремится отпугнуть тех, кого считает врагами, не веря, что способен одолеть их в схватке. Впрочем, не нужно думать, что имперский национализм такой толерантный и гуманный. Любой вид национализма ставит во главу угла интересы своей нации и в этом смысле эгоцентризм – его непременное свойство. Но в случае имперского национализма в отстаивании своих корыстных, национальных интересов, как правило, нет кликушества, излишней жестокости и истеричности. Много правильного говорилось о том, что английские имперские националисты утверждали свою власть в Индии пушками, жесточайшим образом расправляясь с индийскими сторонниками национального освобождения (хотя нужно понимать, что если это была идейная борьба, а не бунты, возникшие по конкретным поводам действий колониальной администрации, то это была уже борьба между двумя видами национализма – британским и индийским, ведь традиционное индийское общество не знало понятия национальной независимости и даже никогда не было единым государством). Но представим себе, если бы на месте британских националистов оказались бы какие-нибудь эстонские националисты. Судя по тому, как они проявили себя во время второй мировой войны (когда на территории Эстонии усилиями местных полицаев были уничтожены практически все (!) евреи, так что немцам пришлось отказаться от мысли открыть гетто в Талине), Индия бы просто перестала существовать.

Следует особо отметить, что политическая успешность какого-либо народа, вовсе не означает, что он высший по отношению к другим. Каждый народ, как и каждый человек, имеет свои таланты и не обязательно в государственно-политической сфере. Древние греки так и не создали сильного государства и пали под ударами сначала македонцев, а потом римлян, но они создали высочайшую философскую и литературную традиции, перед которой их победители – римляне благоговели.

Имперскому национализму противостоит национализм малых народов. Таков национализм эстонский, латвийский, польский, украинский[4], татарский, башкирский, грузинский и т.д. Я уже описал его в общих чертах, но лучше, наверное, повторить, приведя эти черты в систему. Этот национализм связан с комплексом национальной неполноценности, отсюда бешенная нутряная ненависть к нациям, которые сумели создать свои империи, и особенно к нации, в империю которых они входили. Речь идет об иррациональных нападках, буквальном шельмовании этой нации и ее представителей и вхождение в союзы с любыми ее врагами, даже с теми, которые превратят эту малую нацию в свою марионетку. Однако это чувство собственной ущербности оборотной стороной имеет непомерную и часто комическую национальную гордость, своеобразную психологическую компенсацию за постоянное чувство неполноценности. Следуя ей националисты малых народов удлиняют свою историю аж до нескольких тысячелетий, тем самым пытаясь «присоединиться» к великим народам: так в Эстонии в школьных учебниках пишут, что в дружине Вещего Олега были воины-эстонцы и именно внесли решающий вклад в победу над византийцами, а в Башкирии некоторые националистические «ученые» доказывают, что башкиры или, по их терминологии «башкорды» — древнейший этнос на Земле и вавилоняне и британцы произошли от них[5].

Наконец, национализм малых народов дорожит каждым представителем этого народа. Именно от такого рода националистов мы слышим чаще всего осуждения смешанных браков, которые действительно, часто ведут на пространстве бывшего СССР к обрусению потомства от них во втором или в третьем поколении. Именно они чаще всего громко вопиют о том, что татарин должен помогать татарину, украинец украинцу и т.д. и действительно строят отношения со своими одноплеменниками одним образом, а со всеми остальными – совершено другим. Для русских это совершено не свойственно. В. Розанов гордился тем, что русские, как и всякий великий народ, не боятся потерять одного-двух человек, которые онемечиваются в западных областях России. П. Струве открыто призывал русских к смешанным бракам со «своими» инородцами. Дело здесь даже не в том, что малые народы имеют небольшую численность, а русские насчитывают около двух сотен миллионов. Дело в том, что националисты измеряют силу народа его численностью, что лишний раз доказывает буржуазный характер этого национализма (недаром ведь Р. Генон называл буржуазный Запад «царством количества»)

Говоря проще и короче, национализм малых народов – это истеричный, ущербный национализм, замешанный на комплексе национальной неполноценности. Прошу понять меня правильно: ущербным является именно национализм малых народов, а вовсе не сами эти народы. Проблема здесь в том, что нахватавшаяся западных идей интеллигенция этих народов (а не будем забывать, что национализм – тоже западная идея, рожденная европейским Просвещением и французской революцией!), начинает наскоро создавать свой собственный доморощенный национализм на манер какого-нибудь западного – французского или немецкого национализма, и навязывать его своему народу как «истинно национальную идеологию», разжигая обиды этого народа на имперский центр, которые в силу того, что история есть не идеально ровная дорога, конечно, всегда есть. Но до того как появились идеологи — националисты сам этот народ вовсе не помышлял о независимости, республике, конституции, парламенте и прочих атрибутах западных государств. Он занимал свое органическое место в империи и не испытывал никаких комплексов. Комплексы ему навязывают националисты, прелагая несвойственные ему, да и ненужные политические и культурные формы (например, национальную государственность, которой у многих этих народов никогда не было, потому что она им и не была нужна, они реализовывали свою национальную специфику в иных, неполитических формах).

3. В самом начале мы говорили о том, что современный русский национализм разительно отличается от классического русского национализма. Теперь, после того, как мы произвели типологию национализмов, мы легко можем заметить: в чем состоит это отличие. Дело в том, что современный новомодный русский национализм практически во всем повторяет типаж национализма малых народов! Мы понимаем, что это нонсенс: 150−миллионному великому народу, создавшему некогда одну из мощнейших империй в мире, сегодня навязывают психологию и политические стереотипы малых народов вроде эстонцев или башкир, но так оно и есть! Причем делают это люди, которые клянутся в своей беззаветной верности русскому делу! Но рассмотрим это подробнее.

Для национализма малых народов свойственен синдром «исторической обиды», суть которого в том, что, дескать, «нашей некогда великой нации» помешали реализовать в истории свое величие некие роковые исторические обстоятельства, а главное – некий «зловредный народ», который националисты считают подлинным врагом своей нации и которому приписывают буквально все возможные недостатки. Послушайте литовских, польских, татарских националистов. Все они в один голос будут утверждать, что если бы не «эти русские», то «Великая Литва», или «Великая Польша» или «Великая Татария» была бы процветающим мощным европейским государством! Однако, разве не о том же твердят современные русские националисты? Правда, в качестве зловредной империи, которая помешала русскому народу полностью раскрыть свои потенции называют некую… «невидимую еврейско-масонскую империю», которая якобы подчинила себе все правительства всех государств мира, и которая в 1917 году подрубили на корню процветавшую Россию, и до сих пор правит в ней, сменив лозунги с коммунистических на либеральные. Но суть дела от этого не изменится, по форме эти рассуждения полностью повторяют рассуждения националистов из среды «малых народов».

Далее, как мы и говорили, для национализма малых народов свойственно стремление удлинять историю своего народа аж до нескольких тысячелетий при помощи наивного и откровенного мифотворчества, построенного на слишком вольном обращении с историческими фактами и фольклорным материалом. Но то же самое мы видим и у современных русских националистов. Им мало того, что Русь уходит своими корнями в варяжско-славянскую киевскую цивилизацию и тем самым русская история насчитывает около 1000 лет. Среди них пользуется огромной популярностью так называемая «Влесова (Велесова) книга» — весьма сомнительный текст, который академическая наука считает фальсификацией, созданной писателем и фольклористом Ю.П. Миролюбовым не ранее середины ХХ века[6]. В этой книге история русских или «русов», как они там называются, удлиняется до нескольких тысячелетий; описывается жизнь древних «русов» в степи, где они якобы были скотоводческим народом, их войны с греками, римлянами, с русскими отождествляются многие древние народы, например, скифы. Всякий, кто читал сочинения националистических историков-мифотворцев из нерусских регионов России, которые любят порассуждать, что «все народы произошли от чувашей или татар», читая «Влесову книгу» и комментарии к ней русских националистов почувствует нечто до боли знакомое…

Наконец, именно от этих «новых русских националистов» мы постоянно слышим требование к русским беречь свой генофонд, избегать смешанных браков, помогать только русским, а ко всем другим народам относиться как к чужакам. Любопытно, что эти призывы зеркально повторяют призывы националистов из среды «малых народов», причем, сами русские националисты их за это гневно осуждают. Он любят поговорить о том, что евреи или азербайджанцы или чеченцы помогают лишь своим, имеют очень сильное чувство национальной солидарности и готовы бросить в беде человека другой национальности, особенно, если он русский. То есть новые русские националисты, если называть вещи своими именами, советуют русским людям уподобляться евреям, чеченцам, азербайджанцам, вести себя так же, как ведут себя они, перенять психологию и модель поведения малого народа, находящегося во враждебном окружении.

4. Нужно ли говорить, как опасен для русских этот второй новый русский национализм? Может быть, его лидеры и адепты совершенно искренни в своих заявлениях и действиях, но при этом не приходится сомневаться, что их деятельность выгодна лишь врагам России, которые хотели бы раз и навсегда покончить с перспективой возрождения русской сверхдержавы в «сердце Евразии». Лично я считаю вполне вероятным, что именно агенты влияния западных стран поддерживают финансовыми и другими средствами этот «новый русский национализм». Откуда-то же эти националисты берут деньги на газеты, интернет-ресурсы, аренду помещений для штаб-квартир партий, командировки по стране, организацию политических действий и т.д. Кроме того, уж больно раздувают их деятельность прозападные СМИ, создавая у общественности впечатление, что это не маргинальное явление, а мощная сила и даже делая ей косвенную рекламу[7].

Наши патриоты любят поговорить о том, что Запад стремится уничтожить русский народ. Это не совсем верно. Запад тоже имеет свои правила политкорректности, которые не позволяют ему поступать так, как древневосточные деспоты, вырезавшие целые народы. Кроме того, это и невыгодно Западу экономически: какое-то количество туземцев должно остаться на этой территории, дабы «обслуживать трубу», работать на западных нефтяных компаниях, в конце концов, развлекать западных туристов экзотическими «русскими танцами» в национальных костюмах под балалайку. Запад хочет уничтожить русских как великий, имперский народ, это значит, он хочет превратить русских в малый народ, подобный эстонцам, башкирам, хорватам т.д. И идеология нового русского национализма предназначена именно для этого: готовить русских ментально к состоянию малого народа (в то время как процесс самого превращения уже пошел – в год русские теряют по 800 000 человек). Когда это превращение произойдет, русским будет позволено то, о чем с придыханием мечтают современные националисты – собственное моноэтническое национальное государство в пределах Московской области и даже русский национализм в качестве его идеологии. Запад умело использует некоторые национализмы – албанский, хорватский, курдский — в своих целях…

Ясно, что любой подлинный российский и русский патриот не может не быть противником такого русского национализма. Впрочем, по моему глубокому убеждению, в современном многонациональном государстве, любой национализм, в том числе и имперский, принадлежащий государствообразующей нации, является гибельным, так как провоцирует создание национализмов периферийных, малых, которые взрывают империю изнутри. Пример Британской Империи очень показателен, ведь именно по типу господствовавшего в ней английского национализма были сконструированы свои «местечковые национализмы» появившейся интеллигенцией Индии, африканских стран. Результатом стал распад Империи.

Государствам-цивилизациям, вроде многонациональной Великой России, простирающейся от Бреста до Сахалина[8], нужна супернациональная идея, которая объединяла бы входящие в них народы, и так связанные общей исторической судьбой и нейтрализовала бы угрозу парада узкоэтнических национализмов. Только тогда им не грозит внутренний взрыв. Но это уже тема для другого разговора.