Поначалу было неудачное слово “оттепель”. Пугающая смысловая связка – “слякоть”. Контекст понятен: якобы “путинизм” – это был “сталинизм”, а вот с Медведевым пришла “хрущевщина”. Надо оторвать руки тем, кто из добрых побуждений выпустил это слово летать. Потом случилось слово “либерализация”. Пугающая смысловая связка – “либералы”. При слове “либерализация” публика решила, что речь идет о возвращении в политику каких-то либералов ельцинского периода. “Охранители” стразу встали в стойку и закричали: “восставшие из ада” возвращаются. Потом возникла тема “общественного договора” (Аузан-Гонтмахер). Все вдумались: и стало ясно, что неясно. С кем договор, о чем…

Но слова как воробьи. Летают, летают.

На прошлой неделе кремлевские медиаэксперты наконец выработали некое толкование о Медведеве. Мол, Медведев – то же самое, что и Путин. Но это “новый стиль того же самого” (Г. Павловский). Главное в этом стиле – “открытость”. Видимо Г. Павловский (ФЭП) и В. Федоров (ВЦИОМ) побывали оба на каком-то совещании и теперь в один голос говорят: да, свобода наступила! Посмотрите, как щедро президент Медведев открывает дверь в политику “малым группам”. Давайте аплодировать! Все свершилось.

По этому случаю даже взяли короткое интервью у оппозиционной Марины Литвинович. Спрашивают ее: вот, мол, Медведев открыл “калитку”, как вы думаете, может быть, пора возвращаться в системную оппозицию?

Фокус “кремлевцев” заключен в том, чтобы свести теперь всю тематику ожиданий, связанных с президентством Медведева, к послаблениям для каких-то “малых групп”. Но это, конечно, просто трюк. Поскольку очевидно, что после восьмилетия Путина у очень больших групп населения имелись ожидания. И они совершенно не описываются словом “либерализация”. Больше того, те посткризисные планы, о которых постоянно говорит Медведев – если они не являются дымовой завесой обычной политической риторики – предполагают очень глубокие изменения не в судьбе каких-то “малых групп”, а как раз наоборот – глубокие изменения в больших, активных группах.

Все, что предлагает Медведев – инновационная экономика, диверсификация, борьба с коррупцией, изменения в системе здравоохранения, в армии, в системе госслужбы, преодоление региональных диспропорций – все это требует глубокого изменения общественного климата. Ведь все постсоветское десятилетие в России лишь углублялся распад общей для всех социальной ткани на изолированные, корпоративные идеологии. В России живут племена. Каждое со своей этикой. У каждого свое “за базар ответишь”. У МВД свои законы, гаишники – со своей племенной моралью. Врачи – со своей, вузовские корпорации – со своей, бомжи в подвалах – со своей, этнические группы в мегаполисах – со своей и т.д. Внутри каждого племени есть четкое представление о “своих” и “чужих”. “Чужие” – лишь объект наживы. По отношению к своим есть обязательства, для чужих – нет.

Какие образом это подобие сословного государства может “катапультироваться в XXI век”? Никаким. Смутная догадка о том, кого называют “населением”, есть у каждого. Население – это бесхозная публика, не включенная ни в одну корпорацию, лишенная принадлежности к племени. Ее дозволено пожирать всем.

Есть распространенное мнение, что все этим довольны, поскольку это и есть “стабильность”. Но это не так. Известный политолог М. Афанасьев провел исследование в прошлом году и выяснилось, что в элитных группах отнюдь не все считают такое положение дел нормальным. Причем, не только в элитных группах деятелей культуры, но и среди силовиков и госчиновников. Не то, чтобы они против “стабильности”, но люди понимают, что никуда эта “стабильность”, кроме беды, не приведет.

Если считать, что путинская восьмилетка “восстановления вертикали” завершена, то на пороге – десятилетие “морального перевооружения”. Потому что с распадающейся социальной тканью Россия не сможет ни с кем конкурировать, а с учетом плохой демографии и большой территории – не сможет решить ни одной масштабной проблемы. Решение проблем заключено сегодня в новой качественности людей – в их самостоятельности, активности, в самоограничении, в доверии друг к другу, в ответственности и т.д. В конечном счете, это связано и с большей свободой.

Поэтому те, кто громко кричат про возвращение “либеральной шушеры”, про защиту “стабильности”, или про царскую щедрость Медведева в отношении ранее униженных и оскорбленных – это шулеры, “разводчики”. Их цель – сместить, смять повестку дня. Это люди, которые рассчитывают стоять при дверях, открытых в общее будущее. Они хотят брать плату за вход со всех нас.

Это люди своекорыстные, на них невозможно сделать ставку в попытке протолкнуть российскую экономику и общество на стартовую площадку посткризисного развития. И именно они-то являются “малыми группами”, если говорить о смысловом горизонте медведевского курса. Возможно, “калитка” открыта именно для них. А для более сильной и здоровой части общества – открыты широкие ворота.