Война против Грузии является частью большой стратегии. Западу не следует питать иллюзий по поводу России.
Скрупулезный разбор предыстории войны между Россией и Грузией не так важен. Или, может быть, Вы помните точные подробности судетского кризиса, который привел к вступлению войск нацистской Германии в Чехословакию? Естественно, нет, так как этот кризис был только частью разыгравшейся во всем мире огромной драмы.
Аналогично в памяти останутся и недавние события на Кавказе. Войны не было бы, если бы грузинский президент Михаил Саакашвили не сделал бы политическую ошибку в расчетах. Это была война, которую уже долгое время Россия пыталась спровоцировать.
Человек, который назвал распад Советского Союза 'самой большой геополитической катастрофой 20 столетия', вновь создал в России некое подобие царистского режима. Он пытается вернуть обратно когда-то существовавшее господствующее положение своей страны в Евразии и во всем мире. Владимир Путин опирается на нефтяное и газовое богатство России, на почти полную монополию в энергоснабжении Евразии, на миллионы солдат, тысячи ядерных боеголовок и третий по величине в мире военный бюджет. И так он полагает, что теперь пришло время приготовиться к прыжку. Грузии не повезло оказаться на линии новых геологических конфликтов, которая проходит вдоль границ России на западе и юго-западе. От Прибалтики на севере через Центральную Европу и Балканы до Кавказа и Средней Азии разгорелись противоречия между вновь окрепнувшей и жаждущей реванша Россией и Европейским Союзом и Соединенными Штатами Америки.
Нападение Путина не следует рассматривать только, как реакцию на желание Грузии стать членом НАТО или как ответные действия на провозглашение независимости Косово, в первую очередь это был ответ на 'цветные' революции в Украине и в Грузии, прошедшие в 2003 и 2004 гг., в результате которых прозападные правительства сменили пророссийские. То, что Запад прославляет как победу демократии, Путин ощущает как геополитическую и идеологическую 'осаду'. С тех пор он пытается препятствовать тяготению своих соседей к Западу или по возможности повернуть эту тенденцию вспять. Он хочет воспрепятствовать Грузии и Украине не только стать членами НАТО, но и установить над ними контроль России. Кроме того, он хотел бы внутри НАТО создать зону влияния и добиться для стран, расположенных вдоль российских границ, ограниченный статус безопасности. Прежде всего, это является причиной его противостояния американской противоракетной системы в Польше и Чехии.
Его война против Грузии – часть большой стратегии. Путина также мало интересует судьба нескольких тысяч осетин, как и сербов в Косово. Его панславянские манеры служат только для того, чтобы содействовать процветанию в своей стране национализма и стремлению к новому величию, а также расширять свою власть за границей.
К сожалению, оказывается, что подобные тактики всегда функционируют. В то время как российские бомбардировщики напали на грузинские порты и грузинские военные позиции, европейцы и американцы, включая высокопоставленных представителей правительства Буша, придерживались мнения, что Запад слишком жестко притесняет России во многих областях.
Верно: то, как завершилась 'холодная война', многие русские восприняли как унижение. И Путин многих убедил, что в поражении виноваты Борис Ельцин и российские демократы. Настроения в России напоминали настроения, царившие в Германии после Первой мировой войны, когда здесь многие сетовали на позорный Версальский мирный договор, бремя которого державы-победительницы наложили на униженную Германию, жаловались на коррумпированных политиков, которые вонзили кинжал в спину нации. Подобные чувства понять можно – и сегодня, и тогда. Но – и сегодня, и тогда – этими чувствами также манипулируют, они служат для оправдания авторитарного режима и для убеждения Запада в том, что 'предупредительная политика' является уместной: чтобы употребить во всех отношениях уважительное понятие – 'политика попустительства агрессору'.
Но в действительности Россия является движущей силой конфликтов. Россия накаляла конфликт вокруг Косово, хотя, если не обращать внимания на мнимую панславянскую солидарность, у нее там нет никаких явно различимых интересов. Несколько незначительных ракет-перехватчиков, которые нельзя было бы даже всерьез использовать против большого российского ракетного арсенала, Россия раздула до геополитической конфронтации. И Россия занялась войной против Грузии, воодушевляя мятежников в Южной Осетии усилить давление на Тбилиси и выдвинуть такие требования, которые не смог бы принять ни один грузинский политик. Если бы Саакашвили на это не попался, тогда бы нашелся другой повод. Дипломаты в Европе и в Вашингтоне считают, что он сделал ошибку, направив свои войска в Южную Осетию. Может быть. Но его главная ошибка была в том, что он стал президентом маленькой в большинстве своем подавляюще демократической и упорно прозападнонастроенной страны, расположенной на границе с путинской Россией.
Историки будут рассматривать 8 августа 2008 года как поворотный пункт, не менее важный, чем 9 ноября 1989 года, когда пала берлинская стена. Нападение России на Грузию стало сигналом, оповестившим о возвращении истории: борьбы за сферы влияния военными средствами – напоминание о стиле политики 19 столетия с ее разделами на сферы влияния великих держав. Именно то, что нас приводит в шок в 21 веке.
Глобализация и переплетение экономик продолжается, объединение Европы в лице Европейского Союза и другие усилия создать лучший миропорядок также продолжаются. Но суровая реальность международной политики, которая существует с незапамятных времен, то и дело выдвигается на передний план. На это следует ориентироваться следующему президенту США.
Роберт Каган