Быть милиционером в Дагестане удел смелых и отчаянных парней. И не потому, что вся дагестанская милиция состоит из одних суперменов. Просто их отстреливают если не ежедневно, то еженедельно. Вот уже много лет. Далеко не последняя пуля сразила министра внутренних дел республики Адильгерея Магомедтагирова.

Президент Медведев назвал это циничным вызовом обществу, вызовом государству. Сразу после убийства в Махачкале было созвано оперативное совещание с участием глав субъектов ЮФО, силовиков-министров и самого президента. Наш обозреватель попытался разобраться, кто же бросает вызов и чем на него пытаются отвечать в Дагестане.

Четвертое покушение

Солнце в зените. Выстрел глухой…
В жизни всегда ты на передовой.
Даже на свадьбе у лучших друзей
Ты под прицелом, Адильгерей.

Дагестанские поэты скорбят вместе с республикой. Заголовки местных газет: “Дагестанский Кеннеди”, “Выстрел в сердце”, “Герой сурового времени”, “Министр-солдат”. В каждом милицейском отделе траурная лента на портрете любимого руководителя.

Генерал-лейтенант милицейской службы Адильгерей Магомедтагиров стал Героем России в 52 года. Посмертно. Возглавлял МВД Дагестана с мая 1998-го. До этого был начальником Дербентской милиции. В так называемую “вторую чеченскую войну” 1999 года проявил себя решительно и твердо. С марта этого года затеял широкомасштабную операцию по уничтожению ваххабитских боевиков в горных районах Дагестана. Лично принимал участие в спецоперациях. Его разговор с боевиками был краток, как выстрел из табельного оружия. “Пленных не брать!” – вот девиз министра в начавшейся в марте широкомасштабной профилактической операции в горах Дагестана.

Магомедтагиров пережил три покушения. Четвертое оказалось последним. Казалось бы, ответ на вопрос “Кто убил министра?” лежит на поверхности: ваххабиты, кто же еще? Но тип оружия и сам сценарий убийства говорит о высочайшем профессионализме исполнителей. Такие по лесам не бегают, а учатся убивать в спецшколах. Автомат “Вал” и снайперскую винтовку “Винторез” не часто встретишь на Кавказе. Из этого спецоружия были ранены пятеро и убито двое, включая министра.

“Марракеш” – самый фешенебельный банкетный зал Дагестана. Чтобы отпраздновать здесь свадьбу, надо записываться минимум за полгода. Сейчас этот золотой дворец пустует. Хрустальные люстры горят в полнакала. Кровь у дверей отмыли, но решено не проводить здесь свадьбы еще несколько дней – в знак траура и скорби.

Я стою на том месте, где лежал сраженный министр. В ста метрах стройка. Следствие склоняется к тому, что стреляли именно оттуда. “Марракеш” и снайперскую позицию разделяет КОР – “Канал Октябрьской революции”. Чтобы объехать это оросительное сооружение, понадобилось время. Задержать снайперов, конечно, не удалось.

Адильгерей вот уже два года не ходил по свадьбам и похоронам, нарушая традиции, но соблюдая меры безопасности. Но был один человек из окружения министра, который сумел уговорить его пожаловать на роковую свадьбу. Что интересно: провожать Адильгерея он не вышел. Сейчас следствие занимается проверкой. Ясно одно: в окружении министра был наводчик.

Девять месяцев назад министр обмолвился в присутствии прессы, что не прочь занять кресло президента Дагестана. Его кандидатуру усиленно поддерживал полпред в ЮФО Владимир Устинов. Источники “Известий” в МВД Дагестана полагают, что заказ на убийство мог поступить от кого-то из дагестанской элиты.

– Только не называйте фамилий тех, кто надеется стать президентом в следующем году, – предупредили меня в МВД. – Иначе подпишете приговор этим людям. Слишком многие у нас в республике были заинтересованы в смерти Адильгерея…

В день убийства министра в Дербенте, где он долгое время работал, прошли стихийные народные гулянья. Жители города нарушили неписаное правило “о мертвых только хорошее”. После возвышения Адильгерея его родня стала руководить Дербентской таможней. Утверждают, что суммы взяток взлетели вверх. А Дербент живет лишь торговлей.

При Адильгерее коррупция не завяла. Ради справедливости скажу, что и без Адильгерея она неплохо себя чувствовала. Чтобы стать гаишником, надо выложить 12 тысяч долларов. Начальником отдела милиции – не менее 100 тысяч. О существовании кассовых аппаратов в Дагестане многие не догадываются. У машин затонированы не только боковые, но и лобовые стекла, что не мешает покупать техосмотр. Когда я попросил у официантки счет, ну, ту бумажку, где написаны цены и общий итог, она на меня обиделась.

Итак, среди заказчиков преступления могут быть ваххабитское подполье, дагестанский истеблишмент, который толкает “своего” на пост президента, чиновники, обеспокоенные резкими движениями Адильгерея, да и вообще многие жители республики – претензии к местной милиции есть у всех.

Стабилизатор

Со своим водителем я попытался пересчитать все коренные национальности, проживающие в Дагестане. Аварцы, даргинцы, лакцы, кумыки, лезгины, андийцы, багулальцы, хваршины, рутульцы, агульцы, цахурцы, бежтинцы, цезы, дидойцы, каратинцы…(перечисляю в том порядке, в котором мне называл шофер. Все претензии к нему. – Ю.С.)

– Э, еще табасаранцев забыли! – засмеялся водитель. – Ведь я табасаранец!

В начале 90-х в Дагестане была создана уникальная система власти – Госсовет. Из 36 коренных национальностей выбрали 14 и назвали их титульными. Руководить Госсоветом по идее должны были представители всех титульных национальностей по очереди. Как в сказке про 12 подземных королей. На деле получилось иначе.

Аварцы – самые многочисленные в Дагестане. Их около миллиона. Но до недавнего времени возглавлял республику даргинец – Магомедали Магомедов. Бывший председатель Верховного совета Дагестанской АССР. Говорят, в начале 90-х, когда рушился коммунистический режим, он обратился с единственной просьбой к первому секретарю республиканского комитета КПСС Муху Алиеву, фактическому хозяину республики в советские времена:

– Партия, дай порулить! Я уже стар. Годик посижу в кресле председателя Госсовета и уйду на пенсию…

Муху Гимбатович согласился. А Магомедали Магомедович, как занял первое кресло в 1994-м, так с него и не слезал до 2006-го. Надо отдать должное председателю Госсовета Дагестана: республика не скатилась в пропасть войны. Магомедали умело манипулировал людьми “на хозяйстве” и здесь, вопреки усилиям ваххабитов, не началась гражданская война. Но взамен Дагестан превратился в самую главную дотационную республику. Опять наступил застой. Но не сытый, как при Брежневе, а голодный. Председателя Госсовета называли “стабилизатором”. Дагестан потреблял бюджетные деньги, взамен демонстрировал лояльность. Все сферы экономики были жестко поделены между основными национальностями. Политика перешла даргинцам. Аварцам досталось МВД. Лакцам – рыба и икра. И так далее. Строго соблюдался этнический баланс. Борьба с коррупцией сводилась к тому, чтобы заменить заворовавшегося чиновника своим, не менее вороватым. Экономика пришла в упадок. А от следов покушений не успевали оттирать асфальт. На одного только мэра Махачкалы Саида Амирова их было совершено 15.

Три года назад президентом Дагестана наконец-то стал Муху Алиев. Его кандидатуру выдвинул Владимир Путин. Курс “стабилизации” продолжился. Муху Алиев – умный, порядочный человек. Жаль, что авторитет его в республике ” не пар?ит выше гор”. Простые люди обращались ко мне, узнав, что я журналист:

– Напиши, чтобы прислали нам другого президента. Из России! Чтобы у него здесь родственников не было!

И вот – наглое убийство Адильгерея. В Махачкалу слетаются все силовики, руководители ЮФО и президент.

На экстренном совещании Совета безопасности обсуждались меры по борьбе с терроризмом. Попутно Дмитрий Медведев посетил недавно построенный на федеральные деньги кардиоцентр и встретился с глазу на глаз с президентом Дагестана Муху Алиевым.

Местные телекомпании это экстренное событие трактовали по-своему: Дмитрий Медведев приехал в гости к Муху Алиеву, чтобы посмотреть на кардиоцентр и выслушать рассказ об успехах дагестанской экономики. А заседание Совбеза – это так, чтобы два раза самолет не гонять…

Чуть не попал в Нургалиева

Самолет Медведева еще не приземлился во “Внуково-2″, как вновь в Дагестане палили. В пригороде Махачкалы застрелили омоновца. На кизлярском посту обстреляли милицейскую машину. Один убит, двое ранены. После полуночи неизвестные ваххабиты открыли огонь по райотделу милиции города Карабудахкента. Через сорок минут такой же обстрел милиции в высокогорном селе Карамахи. А уже днем, отвечая на вопросы местных журналистов об итогах визита, президент Дагестана заявил, что обстановка в республике контролируется. А еще раньше, на пресс-конференции по случаю убийства Адильгерея Магомедтагирова, он ее охарактеризовал как управляемую. Я решил сам убедиться, кто же управляет и контролирует обстановку и выехал туда, где стреляли.

…Возле Карабудахкентского райотдела стояли бэтээры. Уставшие после прочесывания леса сотрудники специальной огневой группы отдыхали в тенечке, положив на траву автоматы. Ваххабиты обстреляли отдел с трех точек. Жертв и особых разрушений нет. Стекла и шифер не в счет. Тут же была организована погоня. Безрезультатная.

По горе уныло ходили милиционеры. Они искали вещдоки – гильзы. Я поднял одну, от “калаша”. Гильзой больше, гильзой меньше… Все равно обстрелы милиции здесь дело привычное.

В самом райотделе я встретил заместителя главы МВД Дагестана Магомеда Исмаилова. Еще вчера вечером на ступенях МВД он убеждал меня, что обстановка в республике относительно спокойная. Сейчас в камуфляже он давал интервью телевизионщикам:

– Предполагаем, что стреляла банда численностью более 10 человек, которая орудует на территории района во главе с Вагабовым. Они скрылись в неизвестном направлении. Но мы все равно их достанем!

В кабинете у начальника милиции сидели два командира. Званий и имен я не называю по их просьбе. Разговорились.

– А неужели нельзя как в Чечне: накрыть лесной массив с воздуха? Ковровые бомбардировки…

– Ага! Допросишься с воздуха! Кто даст авиацию? Да и местные жители будут недовольны. Они вообще очень недовольны. Чуть что – уходят в горы к лесным братьям (так здесь называют бандитов). Вот сейчас ЕГЭ ввели. Опять недовольны. Раньше за деньги можно было поступить в ПТУ. Сейчас не подступишься. Значит, молодежь в горы уйдет, к ваххабитам…

Пригласили в дом неподалеку от обстрелянного отдела. У хозяина на поясе кобура с пистолетом.

– На Кавказе без оружия невозможно, – объясняет мне Тимур. – Ну, постреляли вчера. Дети проснулись. Так это по милиции. Нас никто не трогает. Так что живем спокойно, переезжать не собираемся…

В Карамахах стреляли в президента. Но пуля пошла левее и чуть не угодила в Нургалиева. Их портреты украшают “красный уголок” поселкового отдела милиции. Очередь прошила флаг России. Обстрел длился всего пять минут. Но этого достаточно, чтобы попасть в сводку.

Карамахи – то самое село, откуда начинался ваххабизм на Северном Кавказе. Я бывал здесь еще до второй чеченской войны. В Карамахах и Чабанмахах действовали законы шариата. Ваххабизм выжигали огнем и металлом. Оставшихся в живых бандитов пересажали. Жители получили компенсации за разрушенные дома. Говорят, некоторые по два раза. А ваххабиты сейчас возвращаются из тюрем и колоний.

– Ваххабиты затаились! – говорит мне женщина, имя которой я поклялся Аллахом не называть даже под пытками. – Кругом безработица, а служить в милицию ни один местный не идет. Даже водителем. Правда, служил тут один парень в прошлом году. Из местных. Так его отца – учителя убили. Сейчас он перевелся подальше от Карамахов. Так и ездят милиционеры на службу из Буйнакска или даже самой Махачкалы. Обстрелы ПОМов это такая мелочь! Как бы не было войны…