Читать начало
При нем же произошло разделение политического класса на бюрократию, то есть людей, которые назначаются на должность, и электократию – люди, которые избираются на должность. При Ельцине все было перемешано, каждый мог попасть во власть при определенном стечении обстоятельств. Элита была открыта. А сейчас создана новая система элитного трафика. Группы бюрократии и электократии почти не перемешиваются. Циркуляционные процессы происходят внутри каждой из этих групп. И этому есть свои объяснения. Для того чтобы побеждать на выборах, нужны одни качества, способности, таланты. Нужно быть публичным политиком (хотя сейчас это и не совсем так). При Путине возросла циркуляция между правительством и администрацией президента. Ну, и сейчас мы видим, что Путин ушел в правительство, и значительную часть людей из администрации увел за собой. Медведев совершил обратный путь и много людей привел назад, на Старую площадь. А Совет Федерации, Государственная дума, депутаты, губернаторы – это другая группа, группа электократии, в ней тоже происходит циркуляция, перемешивание. Но она почти никогда не перемешивается с людьми из правительства и администрации. Произошла специализация, своеобразное разделение труда среди элиты федерального уровня.
Что еще нового сделал Путин для функционирования политического класса? Он изменил характер отставок. И вновь вернулся к советским методам. В советское время какая была система? Если ты был в номенклатуре, то пожизненно имеешь гарантии. Тебя никогда (ну если только что-то сделал совсем непристойное) не могли просто уволить, выбросить на улицу. А Горбачев и Ельцин постоянно выбрасывали людей из элиты на улицу. И, на мой взгляд, это послужило одной из причин формирования столь мощной оппозиции. Именно контрэлита, люди, которые были во власти и потеряли власть, стали лидерами партий, аккумулировали вокруг себя недовольных. Почему при Путине оппозиция выдохлась? Я думаю, не только из-за запретов и ограничений на свободу слова, ограничений на выборах. Очень важно, что Путин перестал выбрасывать своих чиновников на улицу, а стал их помещать в резервации, экс-элитные зоны, в синекуры. В советское время куда отправляли в отставку? Ну, послом или консулом в какую-то страну. Но сейчас, когда элитный трафик заметно ускорился, этих дипломатических должностей перестало хватать. Поэтому постепенно стали восстанавливать все эти советские должности консультантов, каких-то почетных советников при разных органах власти. И они наполнялись вот этими «бывшими». Кроме этого, Совет Федерации в значительной степени и даже Государственная Дума тоже превратились в такие резервации, где элита отдыхала, ожидая возможных назначений. То есть их карьера была как бы «зарезервирована».
Вот такие реформы провел Путин. Сам этот процесс реформирования я называю «советизацией», по той простой причине, что многие из этих реформ были ничем иным, как возвратом к советским методам управления с некоторой модернизацией. То есть Путин вернулся к советским методам, но избавил их от маразма, от всяких глупостей, которыми советская власть постепенно обросла. Сейчас нет никакой тотальной идеологии, нет глобального вранья. Нет тотального контроля над средствами массовой информации, есть какие-то возможности для свободы слова. Есть свобода перемещения (что, конечно, очень важно для людей). Поэтому система как бы та же, то есть она опять вернулась к квази-демократическим формам, вернулась к авторитаризму, к моноцентричности. Все подчиняются Кремлю. В этом единство путинской системы с советской, и с любой другой авторитарной системой. Как назвать то, что сделал Путин. Я бы назвала это авторитарной модернизацией.
Но вот что происходит теперь? Путин много лет потратил на то, чтобы создать действующую ныне систему власти. Ему было тяжело. Он вызвал на свою голову огонь критики и в России, и на Западе. Он преодолел сопротивление и все-таки сделал то, что задумал. Как же так получается, что человек, столько лет затративший на построение государства нового типа, решил отказаться от власти? Столько усилий было потрачено на то, чтобы привести силовиков к власти, и теперь с такой легкостью отказаться от силовиков? Что же произошло в 2007-2008 годах?
Вот этот парадокс, который, как мне кажется, требует объяснения: почему все-таки Путин не пошел на третий срок. Мой ответ на это такой. Авторитарный правитель нигде практически не может уйти от власти просто. Почему? Потому что в борьбе с врагами (а у авторитарной власти всегда есть враги, так как она подавляет) правитель ставит под удар свою личную безопасность и безопасность своих людей. У Путина появились серьезные враги. Отнять собственность, выгнать из страны! Вы представьте, как ненавидят его люди, с которыми он так поступил?! Их семьи, их друзья и многие, многие люди в обществе злы на Путина. У него реально много врагов. И потеря власти означало бы для него большой риск, возможно – потерю свободы, а может быть, и потерю жизни. Поэтому из-за вопросов личной безопасности ни один авторитарный правитель не покидает власть. В этом слабость авторитарных режимов. Здесь вход – рубль, выход – два. Невозможно просто уйти. И даже если ты хочешь этого, твое окружение тебе этого не позволяет, потому что окружение боится, что они не смогут сохранить ни деньги, ни собственность, ни свободу.
Но как остаться? Ведь вопрос легитимности в нашем мире он чрезвычайно важен. Поэтому придумывается такая система, при которой, чтобы остаться (но не на четыре года, а значительно, значительно дольше), надо уйти. Чтобы остаться, надо уйти! Вот такая формула единственно возможного легитимного пути. Если Путин остался бы на третий срок, еще на четыре года, на его голову обрушился бы огромный вал критики. Запад просто размазал бы его. И в России наверняка была бы резкая критика. Он потерял бы уважение многих людей: мол, держится за свое кресло, чем он лучше среднеазиатских деспотов? Скорее всего, Россия была бы изгнана из «большой восьмерки». Минусов было бы очень много, плюсов – мало. И все это ради каких-то четырех лет? Потом потребовалось бы еще, еще и еще. Удлинился бы срок президентских полномочий, потом – пожизненно. Так? Из этой ситуации выхода нет. Эта ситуация ведет к делегитимации власти. Стать страной-изгоем? Нет, этого Путин не хотел.
Надо было придумать более изящную систему. Предположим, что Путин уходит на два года, а, может быть, и на четыре года. Причем уходит на минимальное расстояние от Кремля. Это очень важно, чтобы расстояние было минимальным и соответственно риск минимальным. Важно и то, чтобы все поверили, что он уходит. А потом он возвращается, но не на четыре года, а, возможно, на четырнадцать лет, потому что вы знаете, давно уже идут разговоры, что для такой огромной страны, как Россия, четыре года президентства слишком маленький срок. Пять, шесть, а, может быть, семь лет – вот о чем идет речь. Значит, Путин- 2023 или Путин-2025? Прийти еще на десять, двенадцать или даже четырнадцать лет? Вот модель, которая выстраивается сейчас на наших глазах. Если Путин остается на третий срок, он теряет уважение. Это закат его карьеры. Чтобы этого не произошло, надо отказаться от власти, сохранить уважение, сохранить восторги по поводу того, как он мог остаться, а все-таки ушел. Это тоже очень важно – создать прецедент. И потом, как герой, он может триумфально вернуться.
Но вопрос: кому же можно доверить власть даже на короткий период времени? Для этой цели среди всего окружения нужно было найти человека не самого сильного, а самого слабого, в котором можно быть уверенным, что он не надуется от своего величия, став президентом, что он не предаст. И эти поиски самого слабого и привели к тому сценарию, который сейчас реализован.
Наверно, все читали книгу «Крестный отец» Марио Пьюзо. И он там описывает ситуацию, когда дону нужно иногда уйти в тень, то на первый план выступает его юридический советник, самый близкий ему человек – консельёре. В такие моменты консельёре должен взять на себя на время функцию главного переговорщика или первого лица. И Пьюзо спрашивает, является ли это риском для дона? Да, конечно, является. Единственный, кто может предать дона, это консельёре. Но придавал хоть раз консельёре своего дона? Нет. История мафии такого, по крайней мере, не знала. Почему? Потому что, если консельёре выполняет задачу, возложенную на него доном, пожизненно ему и его семье обеспечен и капитал, и уважение, и безопасность. Если же он нарушает это, то он рискует, очень серьезно рискует. Похоже, правда? Конечно, как и каждая, эта аналогия тоже хромает. Но все-таки мне кажется, есть что-то похожее в ситуации, которая складывается сейчас.
Я думаю, что никто не знает, как долго Медведев будет президентом. Я думаю, что его функция будет заключаться в реформе власти. В чем она может заключаться? Вариант первый – удлинение срока полномочий президента. Вариант второй – переход к парламентской республике.
Первый вариант. Что требуется для того чтобы изменить конституционное положение о том, что президент может избираться на два срока по четыре года? Для этого не требуется конституционной ассамблеи, потому что такое большое изменение касается только первой и шестой главы конституции. Здесь требуется изменение федерального конституционного закона, который принимается двумя третями Государственной Думы. Технически абсолютно легко это делается. К самому Медведеву это не имеет отношение, потому что это будет действовать только для следующего президента. Мавр сделает свое дело, и мавр может уйти. Но тут есть вопрос: а будут ли объявлены досрочные президентские выборы после изменения сроков полномочий или нет? Государственная Дума сделает так, как велит Кремль. Если Медведев «хорошо себя ведет», не претендует на абсолютное лидерство – тогда пусть сидит до конца срока. Если же есть сомнения в его лояльности – могут быть назначены досрочные выборы. То есть контроль над Думой – это ключевое обстоятельство в данной ситуации. А этот контроль – в руках лидера партии «Единая Россия». То есть досрочная отставка Медведева может быть вполне конституционным процессом. И Путин выбирается опять президентом, но на более долгий срок.
Вариант второй – переход к парламентской республике. Для этого тоже все подготовлено, и все замечательно может получиться. Что нужно для парламентской республики? Чтобы премьер-министр был еще и лидером правящей партии. Путин – лидер партии. Он глава правительства. И получается так, что президент постепенно ослабляется, а премьер-министр повышает, повышает свое влияние и свою роль. Уже происходит перераспределение сфер влияния в сторону премьера: часть силовых министром недавно были переподчинены Путину. И мы переходим на германскую систему, которая так любима Путиным, где маленький президент и большой премьер-министр – канцлер. Похожая система существует и в Италии, и в Израиле, и в какой-то степени в Великобритании. То есть премьер-министр – человек № 1, а не президент. Премьер-министр ездит на саммиты, а не президент. Но для этого, конечно, необходимы серьезные изменения конституционные, которые в принципе технически тоже могут быть осуществлены. То есть все готово и для такого развития событий.
Почему я так уверенно говорю о том, что Путин остается главным дирижером, что это его сценарий? Потому что в России существует очень органичное, столетиями отшлифованное моноцентрическое государство с единым центром, с единой вершиной пирамиды власти. И не может быть в этой системе никакого дуализма, никакого реального разделения властей. Это может быть декорация, это может быть по телевизору. Но реально я не верю, что это будет. Иначе это была бы действительно революция, революция элиты, уже самой элиты.
В последнее время мы наблюдаем еще один процесс: самые близкие путинские друзья вдруг пришли в движение. Почему? Для меня это означает одно. Это конец путинского политбюро. Путин расстается со своей «старой гвардией», которая стала ему мешать. Он больше не нуждается, видимо, в «старших братьях», в советчиках. Он нуждается в сторонниках, в молодых почитателях, в армии фанатов. Патрушев – человек, который не только возглавлял мощнейшую структуру ФСБ с ее отделениями, в каком-то смысле МВД, значительное влияние имел на работу следственного комитета Генпрокуратуры, и, кроме этого, возглавлял антитеррористический комитет, которому по закону подчиняться должны в определенных условиях все руководители федеральных ведомств. И этот НАК – Национальный антитеррористический комитет располагает гигантским бюджетом. Вот представьте, что человек, обладающий такой властью, уходит и занимает позицию аппаратно неплохую, но которая не может сравниться по мощи с прежней – руководителя Совета безопасности. Но что такое аппарат Совета безопасности по сравнению вот со спрутом, который у него был раньше в его руках? Для меня очевидно, что это понижение. Но понижение в духе Путина. Он никогда не хочет резко обижать людей, тем более, тех людей, с которыми он связан многолетней дружбой. Я этот тип отставок называю «спуск по горному серпантину». Дорога с горы никогда не идет резко вниз, она петляет. Точно такое же движение по серпантину вниз совершает и Сергей Иванов. Из первого вице-премьера просто в вице-премьеры, причем, неочевидно, понижен он или нет. То же самое происходит и с Виктором Ивановым. Из ключевой позиции, когда он в Кремле контролировал всю госслужбу и все кадры страны, его перемещают на Комитет по наркотикам. Ну, в общем, локальная вещь, это уже политическая периферия. Черкесова перемещают еще раз, тоже чуть ниже. Игорь Сечин, казалось бы, получил важный пост вице-премьера по промышленности. И остался под крылом Путина. Но раньше он был «универсальным» политиком, занимаясь документооборотом, канцелярией президента. А теперь стал «локальным политиком», пусть и рядом с Путиным.
Вот еще одна причина, почему преемником стал Медведев, а не один из членов «путинского политбюро». Если Путину по какой-то причине стали мешать его старые соратники, как бы он мог от них избавиться? Обижать друзей не только не хорошо, но и опасно. Они слишком много знают. Гораздо легче подвинуть их чужими руками. И руками не силовика, человека, который не укоренен в этих силовых структурах. И я думаю, что это была одна из задач Медведева, совершить эти кадровые перестановки. Почему Путину стали мешать его старые друзья и коллеги, это, конечно, отдельный вопрос. Но Никола Макиавелли в своем «Государе» советовал избавляться от тех, кто тебя привел к власти. В рамках макиавеллизма, это совершенно логичная процедура. Как можно быть лидером нации, если тебя окружают твои старшие братья, более опытные, чем ты, может быть, даже более умные? Гораздо легче быть «гуру» для людей молодых, которые смотрят тебе в рот, которые абсолютно зависят от тебя, которые с удовольствием тебе подчиняются. Не нужны сильные, не нужны соратники, нужны сторонники, нужны лояльные и преданные люди, которые создают армию для лидера. пришло время Путину избавиться от «старших братьев», и остаться один на один с молодым поколением 40-летних политиков, которых сейчас приводит к власти Медведев.
А кроме того, вероятно, Путин выбрал на ближайшую перспективу такой путь развития, с которым не соглашались его старые друзья-силовики. Например, демократизацию. А Медведев был выбран на роль преемника еще и потому, что он лучше других подходил на роль «демократизатора». Так что я бы не стала преувеличивать либеральность самого Медведева. Тут скорее надо говорить о выборе самого Путина.
Ольга Крыштановская