Письмо, в котором содержатся нападки на двустороннюю американо-российскую инициативу под названием Трек II, предложенную участниками встречи экспертов на финском острове Бойсто в качестве пути к стабильному прекращению огня на Украине, вызывает чувство сожаления, но, вместе с тем, оно, в определенном смысле, полезно. Вызывает сожаление, поскольку оно наглядно демонстрирует, как сложно будет достигнуть консенсуса, даже среди аутсайдеров, стремящихся быть полезными в процессе вытаскивания Украины из той трясины, в которой она сегодня находится. Но оно также полезно, поскольку показывает, каковыми являются реальные варианты среди серии неудачных альтернатив. Участниками с обеих сторон являются глубоко уважаемые, опытные люди, и поэтому столкновение их взглядов заслуживает более пристального внимания.
Давайте отставим в сторону странные попытки умалить значение плана Бойсто на том основании, что украинцы не принимали участия в этой встрече. С какого момента кто-либо из 89 людей, подписавших это письмо, не участвует в инициативах — односторонних, двусторонних или с более широким представительством — направленных на разработку идей для решения какой-то проблемы, когда третья сторона или стороны не присутствуют? Участники инициативы Бойсто, большая часть которых являются сотрудниками университетов и исследовательских центров, просто пытались набросать вариант того пути, который может оказаться полезным, если украинская сторона и ее иностранные союзники захотят по нему пойти. Как подчеркивается в переданном сообщении, американо-российский диалог на высоком уровне необходим как «часть более широкой дискуссии, в которой должны принять участие украинские, а также европейские представители.
Вопрос, по сути, состоит в том, является ли предложенный путь полезным. Подписавшие письмо эксперты сказали «нет» и привели четыре причины: Во-первых, эта инициатива, как они считают, относится к двум сторонам «как равным и не признает Россию в качестве агрессора». Роль России на Донбассе, несомненно, сопоставима с агрессией, однако насколько полезной будет подобная предпосылка соглашения, когда для его достижения требуется сотрудничество России? Для объяснения своей позиции авторы письма осуждают содержащийся в проекте призыв относительно «вывода подразделений регулярной российской и украинской армий на оговоренную дистанцию из зон конфликта», и настаивают на том, что «Россия должны вывести все свои войска из Украины, перестать нападать на своего соседа и вторгаться на его территорию». Здесь, однако, будет полезно разделить шаги, имеющие ключевое значение для прекращения огня, и те меры, которые потребуются для окончания войны на востоке Украины. То, о чем договорились президент Порошенко и президент Путин, и что стало частью достигнутого в Минске соглашения о прекращении огня, и есть то, к чему настоятельно призывает инициатива Бойсто, а то, чего требуют критики этой инициативы, должно, на самом деле, стать конечной целью.
Во-вторых, критики предложенной инициативы говорят о том, что русские и американцы не имеют никакого отношения к целому ряду «гуманитарных» и «культурных» мер, решение о которых должны принимать сами украинцы. Однако кто из подписантов этого письма серьезно сомневается в том, что для поддержания любого соглашения о прекращении огня потребуется «возвращение беженцев и оказание им гуманитарной помощи», восстановление того, что было разрушено во время войны, совместные гарантии для трудовых мигрантов, улучшенная транспортная система, решение вопросов энергетической инфраструктуры и тому подобное? Действительно, рекомендации относительно «амнистии для участников боевых действий, не совершивших военных преступлений», уже стала часть состоящего из 15 пунктов плана президента Порошенко и Минского соглашения о прекращении огня.
Один из пунктов плана Бойсто следует внимательно проанализировать. Этот план призывает к «сохранению российско-украинских экономических отношений, включая сотрудничество в оборонной промышленности». Этот вопрос является спорным, однако он затрагивает основу любой долговременной договоренности между Россией и Украиной. Напряженность в отношениях между Россией и Украиной началась с опасений Москвы — независимо от того, являются ли они хорошо обоснованными, или нет — по поводу того, что заключение Украиной соглашения о глубокой и всесторонней зоне свободной торговли с Евросоюзом нанесет ущерб российско-украинским экономическим связям. Эта сделка уже заключена. Хотя существуют признаки того, что все три стороны — Украина, Россия и Евросоюз — хотят рассмотреть шаги, направленные на снятие опасений России; нахождение формулы для защиты законных, прозрачных экономических соглашений России, особенно с восточной Украиной, потребует определенных усилий. Просто предоставить России больше времени для «приспособления» к воздействию Соглашения об ассоциации на торговлю с Украиной будет недостаточно, хотя такое предложение со стороны Евросоюза вполне возможно. Сотрудничество в области оборонной промышленности — отдельная тема, и, учитывая важность обсуждаемого вопроса для обеих экономик, Соединенные Штаты и их европейские союзники должны поддерживать его сохранение, а не выступать против.
План Бойсто относительно Крыма представляет собой третье возражение со стороны критиков. Содержащиеся в предложенном плане настоятельные призывы к проведению «дискуссии по поводу урегулирования правовых вопросов в отношении статуса Крыма», действительно, делают его нереалистичным. Аннексия не получит и не должна получить легального статуса. Но если подписавшие письмо эксперты говорят о том, что возвращение Крыма к предыдущему состоянию (status quo ante) должно стать предварительным условием для любого варианта решения украинского кризиса, то в таком случае их рекомендация означает следующее — он останется неразрешенным. Сами украинские лидеры признают, что вопрос о будущем Крыма может быть решен в далекой перспективе, а пока задача состоит в том, чтобы найти продуктивный способ выстраивания отношения с той реальностью, легитимация которой является неприемлемой. Соединенные Штаты и другие страны весьма заинтересованы в делегитимации этого нарушения международного права, а также в обеспечении того, чтобы подобные вещи не повторялись Россией или каким-то другим государством. Однако такого рода позиция требует привлечения более широкого международного сообщества, включая Россию, к вопросу о подтверждении существующих норм самыми разными способами и на самых разных форумах.
В-четвертых, критики инициатива Бойсто резко возражают против того, что, как они утверждают (довольно неточно), является поддержкой «постоянных гарантий “внеблокового статуса” Украины». На самом деле план Бойсто призывает к «взаимному уважению внеблокового статуса Украины, как это следует из законодательства Украины». А теперь перейдем к самому главному. Делать ставку на принцип — на право Украины добиваться членства в НАТО, — значит отступать от заявленных принципов. Нужно находиться в глубокой дремоте или страдать галлюцинациями, чтобы не понимать той центральной роли, которую играют будущие отношения Украины с НАТО в развитии кризиса на Украине.
На Украине не будет мира, пока перспектива вступления Украины в НАТО не исчезнет с горизонта. Россия, конечно, может сделать так, чтобы мира не было, если прекращение огня будет нарушено, она усилит свою роль в возобновленной войне. Но как бы ни развивался кризис на Украине, если требуется унять доставляющую хлопоты Россию, то представляется чрезвычайно важными дать ей некоторые гарантии — формальные и неформальные — того, что НАТО в ближайшее время не достигнет российско-украинских границ. Поскольку НАТО явно не хочет давать России на этот счет юридических гарантий, имеет смысл сохранить те обязательства, которые существуют в принятых самими украинцами законах.
Это приводит нас к масштабной и неприятной реальности, с которой мало кто в Соединенных Штатах или в Европе начал разбираться. (И это, судя по всему, такая реальность, по поводу которой люди, подписавшие это письмо при посредничестве организация Freedom House, стали бы возмущаться). В ближайшее время не будет никакого политического соглашения, которое объявит незаконными сепаратистские силы на Донбассе, заблокирует возможность России вмешиваться в неустойчивую политическую ситуацию на Украине, вернет жителей Луганска и Донецка к нормальному национальному политическому процессу и позволит Украине заняться своими многочисленными и глубокими экономическими и политическими проблемами, невзирая на глубокий национальный раскол. Проще говоря, Украина, судя по всему, просто обречена создать последний в Европе, намного более глубокий и опасный «затяжной конфликт». К сожалению, это может быть наилучшим вариантом, и самое поразительное здесь то, что ничего бы не случилось, если бы и Восток, и Запад не были столь близорукими, когда они имели возможность создать альтернативное будущее. Это был бы лучший вариант, в сравнении с тем хаосом и насилием, которые представляют собой вероятную альтернативу.
Возможно, это и есть предпочтительный вариант для путинской команды — каким бы близоруким и плохо продуманным он не оказался в конечном итоге. Однако для Соединенных Штатов и их европейских союзников он создает серьезные вызовы, с которыми они пока не хотят сталкиваться. Во-первых, им придется решить, что они намерены делать со страной, глубоко погруженной в систематический политический и экономический кризис, который, весьма вероятно, будет усугубляться в результате существования пагубного «замороженного конфликта» в двух восточных областях. В настоящее время первоначальные шаги, сделанные правительством Порошенко, вселяют определенные надежды, однако их вряд ли можно считать доказательством того, что существующий паралич может быть преодолен. И в настоящее время меры по оказанию помощи, предпринимаемые Соединенными Штатами, Евросоюзом и Международным валютным фондом, являются временными и вряд ли соответствуют по своим масштабам тому, что необходимо сделать для спасения этой страны. А те люди, для которых единственным политическим рецептом является введение дополнительных санкций против России и предоставление большей и лучшей по качеству военной помощи украинским военным, — те люди живут в далеком от реальности мире.
Во-вторых, Соединенные Штаты и их европейские союзники рано или поздно должны решить, до какой степени они готовы ухудшить отношения с Россией, в какой мере они готовы пойти на риск и столкнуться с вышедшей из-под контроля конфронтацией. Кроме того, они должны решить, какими долгосрочными интересами они готовы пожертвовать ради проводимой в настоящее время политики. В какой-то момент, если они достаточно мудры, им придется определить, как их усилия, направленные на преодоление кризиса на Украине, могут быть интегрированы в более широкую картину — в представление о том, какими они хотят видеть отношения между Россией и Западом через пять или через десять лет, и какие шаги им следует предпринять для того, чтобы вернуться на этот путь.