Два события произошли в один день – 29 мая. Премьер-министр России Владимир Путин обнародовал окончательный состав правительственного совета по развитию отечественной кинематографии, в который кроме главы правительства вошли шесть высших чиновников, четыре продюсера и три кинорежиссера: председатель Союза кинематографистов Никита Михалков, Валерий Тодоровский и Владимир Хотиненко. В ответ на это находящиеся в оппозиции по отношению к Михалкову кинематографисты обратилась к деятелям кино с открытым письмом, содержащим призыв “осознать весь драматизм ситуации” и не допустить превращения СК России в частную фирму Михалкова. Конфликт в самом разгаре.
Еще одно совпадение
Его эскалация началась 7 октября, когда Путин на совещании по вопросу “О развитии отечественной кинематографии”, проведенном им во время посещения “RWS – киностудии “Санкт-Петербург”, выступил с инициативой создания совета по развитию кинематографии и пообещал начиная с 2010 года ежегодно выделять не менее 4,3 миллиарда рублей для поддержки национальных кинокомпаний. Путин, в частности, сказал, что “потенциал кинематографа как важнейшего инструмента воспитания, образования, формирования ценностных ориентиров общества используется не в полной мере”. Решение о создании совета было принято на заседании президиума правительства 15 декабря 2008 года. Тогда же началось обсуждение его состава. Но состоявшийся в тот же день пленум Союза кинематографистов, на котором было принято решение провести съезд 18-19 декабря, заставил повременить с утверждением персонального состава совета по развитию кинематографии.
Возможно, что место для Михалкова как личного друга Путина место в совете было забронировано. Однако в таком качестве Михалков не мог в нее войти – честолюбие не позволило бы. В свою очередь представитель оппозиции –
Марлен Хуциев получал право на вхождение в совет после избрания его на декабрьском съезде председателем Союза кинематографистов. Таким образом, борьба была неизбежна.
Никита Сергеевич развил бешеную деятельность для восстановления своего статуса. Он не только провел 30-31 марта свой чрезвычайный съезд кинематографистов и вернул себе утраченную должность, но и добился того, чтобы суд признал нелегитимным съезд, на котором Марлена Хуциева избрали председателем СК. В свою очередь оппоненты Михалкова подали иск в суд о признании его съезда незаконным, в частности, в Пресненский суд Москвы обратилась актриса Наталья Фатеева. Она считает, что Михалков нарушил устав и что он организовал не съезд, а собрание.
И хотя это дело будет рассматриваться 10 июня, исход его можно уже предсказать, ведь не зря же Путин больше не стал тянуть и определился с составом совета по развитию кинематографии. Однако, как сказал президент Гильдии киноведов и кинокритиков Виктор Матизен, оппозиция не думает прекращать борьбу. “Мы не отдадим Михалкову то, чего не он создавал”, – подчеркнул Матизен. По его словам, открытое письмо, которое подписали выдающиеся деятели кинематографии: Марлен Хуциев, Алексей Герман, Юлий Гусман, Руслан Ибрагимбеков, Юрий Любимов, Александр Митта, Юрий Норштейн, Эльдар Рязанов, Александр Сокуров, – призвано показать власти силу оппозиции и то, что в нее входят крупные фигуры, популярные в народе, и с ней придется считаться. Раскол в кинематографической среде произошел как по идеологическим мотивам, так и по материальным соображениям. Бороться заставляет и элементарное чувство выживания. После возвращения Михалкова на “олимп” у многих его оппонентов начались различного рода неприятности.
Око за око
На чрезвычайном мартовском съезде Никита Михалков открыто заявил, что не будет работать с теми, кто выступал против него. Первой его политической жертвой стал кинокритик Виктор Матизен, исключенный из Союза кинематографистов на том же съезде с формулировкой “за раскольническую деятельность”. Примечательно, что это третье исключение за всю историю Союза кинематографистов. В 60-х были изгнаны сценаристы Александр Галич и Михаил Калик. Для усмирения оппозиции в арсенале командно-административной системы, установленной Михалковым в рамках творческого Союза, есть такие методы, как политический террор и экономическое принуждение. Последнему подвергся, в частности, главный редактор журнала “Искусство кино” Даниил Дондурей, критиковавший Михалкова на декабрьском съезде.
Михалков создал подчиняющийся лично ему экономический “спецназ” – Исполнительную дирекцию Союза кинематографистов с необыкновенно широкими полномочиями и правом продажи имущества СК. Так вот ее руководитель Валерий Тонких, по словам Дондурея, отказался продлевать договор аренды на помещения в доме по улице Усиевича, занимаемые редакцией журнала с момента учреждения издания, то есть около 50 лет. Переезд на другое место, отметил Дондурей, конечно, возможен, но этот процесс будет очень болезненный, так как в редакции находится огромный архив. Журнал “Искусство кино” не просто пропагандирует кино, но и пишет всю историю кинематографии. В результате
Даниил Дондурей, скорее всего, будет вынужден заключить перемирие с руководством Союза.
С происками Михалкова связывают и неприятности, которые начались у Марлена Хуциева. Кинорежиссер решением руководства ВГИКа выведен из состава ученого совета этого вуза. Говорят также, что Хуциев будет уволен с должности завкафедры режиссуры и игрового кино по той причине, что в течение длительного времени он не являлся на работу. Возможно, что в данном случае персонально Михалков и не причастен. Надо заметить, что в последнее время произошло несколько скандалов, связанных со сменой руководства учреждений культуры. Скорее всего, дело тут в глобальном наступлении бюрократии на “привилегии” интеллигенции.
Почем кино
Оппозиции важно было провести в состав совета по развитию кинематографии своего человека, потому что это давало бы надежду на изменение существующей системы господдержки кинематографа. То, что она нужна, бесспорно – без государственных вливаний отечественное кино не выживет. Однако никого не устраивает, как выделяются средства. Дело в том, что в прошлом году при финансовой поддержке государства в России было снято около 300 фильмов. Все они лежат на полке. Эти фильмы не участвовали в каких-либо конкурсах, их не увидели зрители. Выходит, что все они плохие? Почему фильмы не взяли в прокат, не показали в эфире телеканалы? Спрашивается, зачем тогда их снимали? Кто принимал решение? Найти ответы на все эти вопросы так и не удалось. Вероятно, потому что проблемами кино в правительстве практически никто не занимается.
Есть, правда, департамент кинематографии Министерства культуры, но он отвечает только за определенные мероприятия. На вопрос “А как осуществляется господдержка кино?” референт руководителя департамента ответила, что надо обратиться к Федеральному закону “О государственной поддержке кинематографии Российской Федерации” 1996 года. А где подзаконные акты, которые, собственно, дают представление о его практическом применении? Где отчеты об оказании мер поддержки? Вся эта информация недоступна. Мало того, департамент не предоставляет информацию о проведении конкурсов на создание фильмов. Эта информация, как сказал референт, размещается на сайте zakupki.gov.ru. В общем ряду всевозможных закупок продукцию кинематографии найти невозможно. Государству все равно, что закупать – канцтовары или кино какое-нибудь. Принцип один и тот же: кто меньше денег попросит. Этот механизм крайне негативно оценивается представителями кинематографического цеха. “Художники не могут соревноваться по ценовому критерию. Кто на доллар меньше предложил, тот и выиграл. Это нонсенс”, – говорит режиссер Геннадий Сидоров.
На вопрос “Чего хочет оппозиция?” Виктор Матизен ответил: “Вернуть завоевания пятого съезда Союза кинематографистов СССР, состоявшегося в 1986 году и избравшего своим председателем Элема Климова”. Тогда, по словам Матизена, удалось уйти от чисто чиновнического продюсирования. В рамках Союза кинематографистов тогда был создан и успешно действовал прозрачный механизм запуска проектов, их ведения и завершения. Активно обсуждались результаты: сколько премий каждый фильм получил на всевозможных фестивалях, имели ли они успех у зрителей. В этот очень короткий период без правления кинематографистов Госкино не мог и шагу ступить, но он быстро закончился. В начале 90-х начался другой период – разброда и шатания. Рухнул прокат, начался откат.
Союз кинематографистов почти полностью лишился возможности влиять на кинематографический процесс, и приход Михалкова не изменил положения.
И судя по тому, что Никита Сергеевич ни разу не критиковал сложившуюся систему, не организовывал общественных дискуссий на эту тему, такое положение вещей ему выгодно.
Идеологический шприц
Никите Михалкову выгодно поддерживать неформализованную систему, которая держится на личных отношениях с кем-либо из представителей власти, ведь сам он водит дружбу не с кем-нибудь, а с самим Владимиром Путиным. По большому счету такая “дружба”, возможно, является вынужденной, потому что кино – вид искусства не только затратный. Это своего рода идеологический шприц: от того, что в него закачаешь, зависит, какое общество получишь. Так что создание совета по развитию отечественного кинематографа многие восприняли положительно. Дескать, государство поворачивается лицом к кино, которому такое внимание просто необходимо. Да и вообще союз художников с властью не обязательно причиняет вред искусству. В конце концов, в том же СССР кинорежиссеры имели свободное пространство для творчества и создавали шедевры, вошедшие в золотой фонд мирового кинематографа. Но дело в том, что ни у кого из великих режиссеров не было эксклюзивных отношений с властями и никто из них не претендовал на звание главного идеолога.
Сейчас такие претензии есть у Никиты Михалкова. Он снимает пропагандистские фильмы в русле новой государственной доктрины – идеологии белогвардейского реванша. Коммунистические иконы: Маркс, Энгельс, Ленин, – заменяются другими: Деникиным, Шмелевым, Ильиным. В рамках совета, который будет вырабатывать политику в области кинематографии, других альтернатив, похоже, не будет, так как эта идеология исходит прежде всего от самого Путина, а в этом плане Никита Сергеевич и Владимир Владимирович, скорее, единомышленники. Любая реваншисткая идеология агрессивна и предполагает создание образа врага. В таком качестве могут быть использованы коммунизм или “мировая закулиса” (термин, введенный философом Иваном Ильиным).
Эту риторику Михалков использовал против своих оппонентов: он обвинил коллег в том, что они действуют “на деньги Сороса” в союзе с “либерально-атлантической диктатурой” и что их действия направлены на разрушение России.
Такой выпад, идущий вразрез с этикой внутрикорпоративных отношений, только усиливает протест коллег Михалкова. Художники не видят своих перспектив в условиях господства чуждого идеологического дискурса, когда всех несогласных с генеральной линией партии объявляют “врагами народа”. Творчество немыслимо, когда за художника кто-то решает, что и как снимать. Михалков однажды уже заявил, что не нужно снимать, как жить нельзя, а необходимо снимать, как надо жить. Получается, что творчество мастеров, обладающих критическим взглядом, например, как Алексея Германа, надо запретить? Конечно, найдутся те, кто согласится обслуживать интересы правящей партии. Страх остаться без работы – великая вещь. “Нам нельзя молчать, в 1968 году люди же вышли на площадь. Надо бороться, чтобы моему сыну не было стыдно за меня”, – говорит Геннадий Сидоров.
***
Кстати, критики утверждают, что все последние картины Михалкова, начиная в “Севильского цирюльника” (можно вспомнить и более раннюю, 1987 года, крайне слабую работу “Очи черные”), свидетельствуют об угасании творческих способностей Никиты Сергеевича. В чем причина? Сказывается дефицит времени, связанный с коммерческой и администраторской деятельностью? Или дефицит свободы, который испытывает любой придворный? По большому счету отсюда появляется желание ограничить чужую свободу. Так властолюбие губит талант.