Эфраим Зуров, директор Центра Симона Визенталя в Иерусалиме, предостерегает от излишней чувствительности. Глядя на Джона Демьянюка, люди должны видеть в нем не дряхлого, беспомощного деда, но полного сил и энергии молодого палача, который “в расцвете лет убивал мужчин, женщин и детей”. Теперь, доставленный спецрейсом в Мюнхен, он должен предстать перед судом и ответить за свои злодеяния.
Это непросто – разглядеть в 89-летнем старике жизнерадостного эсэсовца, причастного к смерти как минимум 29 000 евреев в Собиборе.
Более двадцати лет назад, когда Демьянюка судили в Израиле, вообразить это было проще. Тогда он был моложе, наглее, приветствовал зрителей в зале криками “Шалом!” и все пытался пожать руку свидетелю Элияху Розенбергу, который узнавал в нем садиста-охранника из Треблинки по кличке “Иван Грозный”. Однако в документах, переданных суду из архивов КГБ, тот Иван значился под фамилией Марченко, и Верховный суд Израиля первоначальный смертный приговор Демьянюку вынужден был отменить.
Подлинность выданного именно ему удостоверения СС ныне подтверждена экспертами баварского ведомства по уголовным делам. Это почти со стопроцентной гарантией доказывает, что Демьянюк лжет, заявляя, будто всю войну, едва попал к немцам, он провел в лагерях для военнопленных. Ясно также, почему он лжет. Чтобы скрыть свое участие в массовых убийствах. В течение шестидесяти с лишним лет это ему удавалось. Со вчерашнего дня бывший красноармеец, бывший гражданин США Иван Демьянюк сидит в медицинском отделении мюнхенской тюрьмы “Штадельхайм” в ожидании суда.
И все-таки вопрос, столь просто разрешенный Эфраимом Зуровым, остается во всей своей мучительной неопределенности. Кто сядет на скамью подсудимых в Мюнхене? Тот же самый человек, что убивал заключенных Собибора, или тяжело больной, мало что соображающий инвалид, у которого отказывают почки и поражен костный мозг? И не слишком ли запоздало возмездие в отношении данного ветерана?
Думаю, что ответ на все эти вопросы найти можно, но ответ этот сложный. Как сложны все юридические нормы, регламентирующие то, чему на человеческом языке нет названия. В данном случае речь идет о законе, предусматривающем пожизненную ответственность за особый род преступлений. За преступления против человечества. У этих злодеяний нет срока давности, хотя имеется целый ряд процессуальных ограничений. В частности, не подлежат суду палачи смертельно больные или невменяемые. Так сказать, палачи со справкой. Именно эту проблему – является ли Иван Демьянюк человеком, способным предстать перед судом, – и будут решать мюнхенские врачи и судьи.
Но если даже его признают негодным для отсидки, такой приговор не будет означать, что еще одному убийце удалось избежать ответственности за свои преступления. В конце концов, он уже ответил. Десятилетиями жизни, прожитыми под дамокловым мечом правосудия. Годами, проведенными в израильской тюрьме. Позорной старостью, омраченной каждодневной борьбой за то, чтобы спокойно помереть в своем доме в Кливленде, штат Огайо. Поражением в этой борьбе, когда спецрейс доставил престарелого эсэсовца в город, где зарождался нацизм.
Конечно, из жизни он уйдет не так, как жертвы Треблинки, Собибора, Бухенвальда, Освенцима. Тех убивали в отсутствие адвокатов, врачей и прочих служителей гуманизма. Цивилизованный суд не предусматривает газовых камер даже для Эйхмана, не говоря уж о рядовых исполнителях типа Марченко или Демьянюка. А в Европе смертная казнь вообще отменена. Не отменено лишь вечное проклятие, но это внеюридическая норма.